Пролог
если можешь – чувствуй
Первая глава: Тайна и Бархат.
Упав в бездну, созерцаем небо.
(Виктор Гюго)

– Ренджи, чем ты будешь заниматься после достижения звания джонина?
– Не знаю. Мне бы достигнуть его сначала. Предполагаю, что начну работать на Цучикаге в роли проводника, или же посыльника.
– Не слишком ли трепетная работа для невидящей девушки?
– Не сомневайся, - улыбнулась Эрджи.
Троица сидела на скамейке в зале ожидания перед первой частью экзамена на звание чунина. Не столь малый зал был заполнен людом разных мастей и вкусов, команд представителей своих деревень. Туманники, Звуковики, Лиственники, Песчанники и т.д. Все ждали номера своей команды, чтобы войти в кабинет, где и предполагалось проведение письменной части.
Ренджи сидела между своими сокомандниками, положив ногу на ногу, и мяла в руках свой браслет. Не то, чтобы это успокаивало, скорее, доставляло удовольствие. Браслет был собран из магнитов, что во время волнения останавливали бурное кровообращение на запястье, и девушка успокаивалась. Но сейчас она лишь наслаждалась прохладными прикосновениями.
Темно-русые волосы аккуратно драпировались на плечах, красиво спадая на чуть приоткрытую рубашкой ключицу. Заостренный вырез красиво складывался в паре сантиметров от ярко выраженной шейной впадины. Недлинная челка свисала двумя плотными струями, разделенная ровным прямым пробором.
Девушка периодически покусывала губы. Рефлекс. В голове вились различные знакомые мелодии, отчего хотелось пожевать. Но, как назло, у Иддена кончилась жвачка.
У Эрджи не было конкретных врагов, так же, как и она никому таковым не была. Ее все любили, девушки, парни, взрослые люди. У всех к ней была своя любовь. Но, как показалось бы со стороны парней, это именно та любовь, которую ждут все девчонки. Несомненно, частично это правда, так и было, но ведь мужчины чаще всего смотрят на внешность, фигуру. Стройности Энджи нельзя было не позавидовать, но в ее пятнадцать лет отличия в формах для ее годов были, но и ожидания еще оставались неоправданными. Внешность - то, что притягивает людей друг к другу. Миато понимала это, но ей было все равно. «Пусть любят о характере» - было главной фразой в ее внешности.
О красоте лица можно было и поговорить, но лишь одно затмевало ее безумно красивые черты. Глаза, они вечно находились под плотным слоем черной материи. Девушка завязывала глаза, чтобы их никто не видел. Или же, чтобы не видеть людей. Никто не знал, зачем. Друзья и товарищи не интересовались причиной, хотя иногда их пожирало любопытство. Но, в конце концов, их переборола любовь к Энджи, к ее характеру, мыслям, заботе о друзьях. Они уже и не могли представить ее без повязки.

– Энджи, на тебя Песчанники смотрят, – прошептал девушке на ухо Зен.
– Мне все равно, – так же прошептала другу девушка и повернула голову в тут сторону, где, предположительно, находились шиноби Песка. «Смотрят» – сделала для себя вывод Миато, отвернувшись. Как ни странно, в девушке с незрячестью выработался условный инстинкт, каким-то образом она чувствовала взгляды, присутствие людей в тишине. Абсолютно от всех людей исходило тепло, теплая аура, чакра. Именно боевую чакру, как раз таки, девушка не чувствовала, но объяснить свою чувствительность к присутствию по другому не могла.
– Интересно, скоро нас уже запустят? – спросил сам у себя Ид, подтянув к себе ноги. Ренджи не ответила.
Спустя минут двадцать Эрджи услышала вздох Зена, и его плечо, касавшееся плеча девушки, дрогнуло.
– Блин, уже половина третьего.
– Ты куда-то торопишься? – спросила парня Энджи.
– Нет, но уже сил сидеть нет.
Девушка в ответ лишь вздохнула и вновь надавила на один из магнитиков. Почему-то в этот момент показалось, что резинка браслета порвалась, но камушки от чего-то не рассыпались. «Лишь показалось» - без особого энтузиазма вывела для себя девушка, как вдруг далеко позади послышался скрип двери.
– Итак, сейчас мы будем вызывать команды по деревням. Вперед не лезть, показывать нам протекторы, – раздался сухой мужской голос, и человек откашлялся.
– Наконец-то, – произнес Зен и выгнул спину, отчего в той громко хрустнуло.
– Так, слушайте внимательно, не пропустите номера своей команды и название деревни, – раздался тот же прокторский голос. – Коноха, команда номер семь, сюда.
– Юху! – раздался где-то недалеко звонкий мальчишечий голос, и послышались удаляющиеся шаги.
– Ото, команда номер два.
Снова послышались шаги, на этот раз тяжелые.
– Шустрее, – сквозь зубы процедил проктор, поторопив шиноби. Когда их шаги стихли, раздался шелест бумаги.
– Ива, команда номер три.
– Мы, – пропел Зен, подскочив. Эрджи медленно поднялась со скамейки, вновь почувствовав на себе взгляд, да не один. Но ее это особо не смутило.
– Хаятэ, принимай сразу по три, – раздался откуда-то издалека грубый сиплый мужской голос.
– Коноха, команды номер десять и девять.

Энджи медленно подошла к столу и села за него. Зен и Ид по правилам разошлись в разные углы кабинета. Вскоре рядом с Ренджи по левую руку сел какой-то парень, а там и дальше люд разошелся.
– Добро пожаловать на первый этап экзамена на звание чунина, – раздался услышанный ранее грубый мужской голос. – Я – ваш экзаменатор, Морино Ибики. Перейдем к делу. Первая часть письменная. Кто не в состоянии писать – будет отвечать на вопросы устно. Есть такие в зале?
Ренджи подняла руку. Конечно, писать она была в состоянии, но прочесть вопросов не могла.
– Миато Ренджи, - нашел в списке имя девушки Морино. – После прослушивания задания вы пройдете с одним из экзаменаторов в соседний кабинет, где будет проведен устный опрос.
– Да, – согласилась Эрджи и опустила руку.
– Итак, правила экзамена таковы, – продолжил Ибики, осмотрев присутствующих в зале. – Вы отвечаете на девять представленных в тесте вопросов. В зале, как вы заметили, находятся профилактики. Любой поворот или же слово – и вы будете дисквалифицированы вместе со своей командой. Десятый вопрос будет оглашен через два часа тридцать минут. Время пошло.
Далее Ренджи услышала приближающиеся мягкие шаги.
– Миато, пройдемте со мной, – бархатный мужской голос раздался справа от девушки, и она поднялась со стула, кивнув подошедшему.
Зайдя в соседний кабинет от зала письменного опроса, девушка остановилась. Холодно. В новом месте было открыто окно. Не то, чтобы на улице было прям холодно, но солнце не кидало свои лучи в эту сторону, да и ветер подул.
Ренджи коснулась своей горячей шеи моментально замерзшей ладонью, стряхнув со второй браслет, пытаясь моментально стабилизировать кровообращение в запястье.
– Холодно? – задал вопрос тот человек с тем же бархатным голосом. – Извините, сейчас закрою окно.

– Ренджи, вы просто умница! Вы ответили на все вопросы с такой точностью! Замечательно, – стал хвалить девушку парень, проводивший с ней устный опрос.
– Спасибо, – улыбнулась Эрджи. – А, десятый?
– Мм... Вы освобождены от десятого.
– Спасибо, – недоверчиво ответила девушка, улыбнувшись шире.
– Не меня нужно благодарить. Это все Ибики-сан. Ладно. Пока в большом зале еще проводится экзамен, я бы хотел с вами просто побеседовать.
– Я не против.
– Отлично, – улыбающимся голосом проговорил он. – Могу я узнать, в честь чего вы завязываете глаза? У вас... м... какие-то проблемы со зрением, или же...
– Извините, я не могу вам об этом рассказать, – спокойно ответила девушка, перебив экзаменатора.
– Без проблем, мне просто было любопытно.
Ренджи кивнула, опустив голову.
– Я думаю, мы уже можем выйти отсюда. Но, пока, посидите здесь, а я сообщу Ибики-сану о ваших ответах, – проговорил он и вышел из кабинета.
Ренджи сидела на стуле около окна и снова мяла в руке браслет. «Интересно, что дальше?» – спрашивала себя девушка, предполагая различные варианты остальных этапов экзамена. «Как там Зен и Ид? Хоть бы они сдали».
– Ренджи, вы можете покинуть этот кабинет, если позволите, – раздался бархатный голос после дверного скрипа.
– Да, спасибо, – девушка поднялась со стула и шагнула в сторону голоса.
Пока Энджи шла по ступеням вниз в зале еще идущего экзамена, у нее снова появилось чувство, что на нее смотрят. «Неужели я так сильно привлекаю внимание? Я ведь не одна хожу с завязанными глазами».
– Миато Ренджи, вы можете подождать своих товарищей в зале ожидания, – грубый мужской голос дал понять, кому принадлежал.
– Да, спасибо, – произнесла Эрджи и повернулась в сторону предположительно места нахождения данного Морино направления, но остановилась.
– Ибики-сан, зал ожидания ведь...
– Я вас провожу, – произнес Бархатный экзаменатор и взял девушку под руку, что очень ее удивило. И снова чувство взгляда в спину.

– Спасибо за все, – чуть поклонилась Энджи парню, отчего тот чуть покраснел.
– Не нужно благодарности, я лишь выполняю свою работу.
– Надеюсь, всем незрячим везет так же, как и мне, – легкая улыбка появилась на лице девушки.
– Ну, я стараюсь не баловать сдающих.
– Тем не менее, – улыбнулась шире и, еще раз поклонившись, развернулась и медленно направилась в сторону скамеек.
«И как она ориентируется?» - задал себе вопрос экзаменатор, посмотрев вслед девушке.

Отредактировано Nika Sand (Четверг, 2 декабря, 2010г. 11:24:25)

Третья глава: На бой не живой.
Любой, кто не считает себя гением,
не является даже талантом.
(Жюль Гонкур)

– И что теперь? – спросил Зен, осмотрев комнату. – Здесь даже окон нет, только лестница и дверь. И эта карта – Страны шиноби, да? Зачем ее сюда повесили?
– Может, нужно что-то со свитками сделать? – спросил Ид, пропустив мимо ушей слова друга, подойдя к нему и запустив в карманы его куртки руки.
– Ничего делать не нужно, – раздалось сверху, и парни обернулись на голос. К ним медленно спускался высокий шиноби, худощавого телосложения, даже дистрофичного. Длинная шея, явно выделяющиеся яремные вены и впадина в нижней ее части. Голос монотонный, но с акцентом.
– Вы прошли второй этап.
– Круто, – улыбнулся Риза.
– Пройдемте за мной, – и шиноби медленно побрел вверх по лестнице, генины за ним. Поднявшись, прошли через пару небольших комнат и, в конце концов, вышли в зал ожидания. Пять пар глаз сразу же встретились безэмоциональными взглядами.
– Третий этап будет проходить здесь. Подождите остальных в этом зале, – и, развернувшись, ушел обратно. Ренджи медленно опустилась на скамейку. Зен развалился рядом, вскинув руки.
– Вы из Суны? – обратился он к Песчанникам.
– Как видишь, – сухо ответил Канкуро за троих, отведя взгляд. Риза в ответ лишь тупо посмотрел, удивившись недоброжелательност­­¬¬и.
– Неразговорчивые они какие-то, – прошептал Энджи на ухо, на что она улыбнулась. «Кто-то смотрит. Стремно» – пронеслось в голове девушки, и она напряглась.

– Итак, всех присутствующих здесь просим пройти в следующий зал к началу третьего этапа, – раздался впереди баритон. По голосу стало понятно, что шиноби что-то зажимает зубами: в данном случае это была стальная игла.
– Как? А разве нам не дадут времени для отдыха и подготовки? – кто-то далеко позади стал возмущаться.
– Нет.
За этим все медленно поднялись и табуном направились в соседнее помещение. Команда Ивы осталась сидеть на месте, в ожидании прохода стада орущих сдающих.
– Вам нужно индивидуальное приглашение? – спросил шиноби, косо посмотрев на троицу.
– Обойдемся, – грубо ответил Эйдо, поднявшись со скамейки и направившись в сторону следующего зала. Проводя троицу взглядом, шиноби закатил глаза и последовал за молодежью.

– Добро пожаловать на третий этап экзамена на звание чунина. Мы рады вас видеть ныне, – произнес хокаге, спрятав руки за спиной. – Третий этап состоит из парных боев. На табло будут выходить ваши имена с вашим соперником. Вы сможете отказаться от боя, или же вступить в него. Конкретно ко мне у вас есть вопросы?
– Что будет, если один или двое из одной команды проиграют бой, а один выиграет? – спросил один из селения Скрытого Дождя.
– Команду не разделят, выигравший будет участвовать на отборочном туре, состоящем также из парных боев. Остальные же отстраняются от соревнований. Тем же отличатся раненные. Если врач по ходу лечения запретит участвовать в бою – шиноби ничего не останется, как поучаствовать наблюдающим. Даже если человек сможет пройти третий этап. Еще есть вопросы?
В ответ молчание, на что хокаге довольно улыбнулся:
– Удачи в боях, – произнес и, развернувшись, вышел из зала.

– Итак, – снова начал шиноби, покусывая кончик иглы, – меня зовут Гэмма Ширануи, я буду вести ваш экзамен. Правила вам, в принципе, уже объяснили. Парные бои. Выскакивать на поле во время боя строго запрещено. Нарушившие будут дисквалифицированы.­­¬¬ Также вы имеете право на отказ. Теперь все дружно поднимайтесь на трибуну.
Генины сразу же последовали его совету и направились наверх по лестницам по правую сторону от статуи единой печати основного дзютсу.
Когда все оказались наверху, экзаменатор осмотрел присутствующих и устремил взгляд на табло. Моментально на нем появилась пара имен, и проктор перевел взгляд на толпу генинов.
– Первая пара для боя. Учиха Саске и Ираку Аиби.
Эрджи услышала, как недалеко послышались шаги, сопровождаемые приближающимся девчачьим визгом. Вскоре он достиг Миато, потом медленно удалился. «Фанатки? Обожательницы? Сколь же хорошо этот Учиха?»
– Начинайте бой, – произнес экзаменатор, и дальше Ренджи услышала частые глухие удары, быстрые, редкие и частые шаги, шепот.
– Что ты делаешь? – услышала подавленный хрипящий голос.
– Я высасываю твою чакру, если ты еще не понял, – более грубый усмехающийся голос в ответ. Потом рык, снова шаги, крики и оглушительный удар.
– Учиха Саске вышел из боя победителем, – огласил Гэмма, прикусив конец иглы. Снова послышались визги.

– Следующий бой состоится между Эйдо Идденом и Риками Микасой.
– Ну, я пошел, – проговорил Ид.
– Удачи, – сказал Зен, чуть улыбнувшись.
– Ему не понадобится, – проговорила Энджи и, чуть повернувшись, улыбнулась Иду. Она не видела, но четко почувствовала, что парень ответил ей взаимностью, и, развернувшись, пошел вниз по лестнице. Спустился. Встал в десяти метрах от соперника. Посмотрел на экзаменатора.
– Что ж, – проговорил тот, – начинайте бой.
Моментально Риками сложил какие-то печати и стал резко выбрасывать руки к Эйдо, выпуская чакру в состоянии сильных порывов густого воздуха. Обдуваемый настоящими штормовыми потоками, Ид быстро понял, что с каждым ударом ветер забирает часть его чакры, и решил действовать быстро. Завивая путями, понесся на противника, насчитывая моменты.
– Раз, – шепнул себе, развернувшись вокруг своей оси, тем самым дав проскользнуть мимо новому потоку. – Два, – подпрыгнул, поджав под себя ноги. – Три, – спикировав, приземлился и, перевернувшись через голову, проскользнул под новым потоком. – Четыре, – было заключительным фрагментом. Подпрыгнув с посадки, перевернулся вокруг своей оси и через голову, в конце концов, приземлившись на ноги за Микасой и, взяв того за грудки темного жилета, потянул на себя и резко дал с ноги в живот, что Риками отшвырнуло в противоположную Иду стену.
Медленно поднявшись, Микаса отхаркнулся кровью – Эйдо изрядно помял тому парочку систем – и, достав кунай и зажав его двумя пальцами, понесся на соперника, складывая налету печати. Между тем Идден встал в боевую позицию, приготовился к нападению. Риками, наконец, закончив складывать печати, перепрыгнув в беге с ноги на ногу, несколько раз повернулся вокруг своей оси, расставив в стороны руки, и, на последние четыре поворота сделал некие круговые «па», взмахнув руками. На Эйдо с рук шиноби вылетел больший поток воздуха, косой, начав резать запястья, скрещенные у головы Иддена.
Вскоре ветер прекратился. Эйдо опустил окровавленные руки, чуть ссутулившись. Спину, шею, ноги и руки, в общем, ломило, стало очень сильно тянуть к земле, но, проиграть парень был не в силах. Кротко взглянув на Ренджи, кивнув Зену, посмотрел на соперника, и, из последних сил поднял руки и стал складывать печати, между этим нашептывая себе строки дзютсу.
– Он создает печать Нейтрала? – задала Миато вопрос сокоманднику.
– Да, – отчужденно ответил Риза, вздохнув.
– Чуо-но-дзютсу, – четко проговорил Ид и, моментально оказавшись перед соперником, подставил два пальца правой руки к его лбу, два пальца левой к солнечному сплетению. Пошла отдача чакр в кончики пальцев, и Микаса ровным столбцом упал на спину, не в силах разогнуться. Заранее оказался без сознания.
– Победа присуждается Эйдо Иддену.
С последним прокторским парень хотел, было, повернуться, но в голову резко ударила радужная палитра, сливаясь с окружающим. Показалась скорость, дуновение ветра, темнота, и снова свет. Снова зал проведения боев. Ид смотрит на трибуну, видит знакомые лица, образы. Шатен с зелеными глазами, редкие еле видные веснушки. Высокая девушка с темно-русыми волосами и перевязанными темной лентой глазами. Знакомые. «Я знал их» - думает, ощущая нарастающую боль в запястьях и жжение в глазах. «И они меня. Наверняка». С последним парень, не сводя глаз со знакомых, направился в сторону лестницы. Поднялся. Двинулся к парню и девушке. Шатен сразу ринулся к нему.
– Ты помнишь кто ты? Ты – Эйдо Идден.
– Да, – спокойно ответил Ид.
– Я – Риза Зен, это, – указал на девушку, – Миато Ренджи. Мы – твои сокомандники.
– Да, – с большим энтузиазмом ответил Эйдо, взглянув на девушку, – скоро я оправлюсь.
– Надеюсь, – произнесла Энджи, не поворачиваясь.

Все это время Эрджи размышляла о приступе друга. «Снова он забыл. Не так много, конечно, как в тот раз, но, факт. Он вспомнит, несомненно, но, я же его предупреждала... Хотя, ему нужно тренироваться на своем дзютсу, ведь, иначе он не сможет его использовать без последствий. Нужен минимальный коэффициент нарушений его памяти в связи с исполнением его дзютсу. Пора смириться с его кратковременной амнезией, и помочь достичь пика приема. Нужно».
Повторяя себе одно и то же, Ренджи не проследила, как на поле боя позвали Зена. Проснулась от своих мыслей, только когда ее дернул Ид.
– Что я могу сделать? Я ничего не вижу.
– Как ты планируешь выходить на свой бой? – довольно разумно задал вопрос Эйдо.
– Как и всегда. Буду полагаться на шестое чувство. И слух.
– Свое дзютсу..?
– Использую. По возможности.
– Вновь увижу его, – улыбнулся парень, не поворачивая головы. – Смогу проследить, наконец.
– Ты хорошо его помнишь?
– Смутно.
– Увидишь, – утвердила девушка, вздохнув, и мягко положив руки на перила. Почувствовала взгляд.

– Что ты умеешь? – спросил соперник Ризу.
– Хех, ты спрашиваешь? И я тебе отвечу?
– Поэтому и спрашиваю, чтобы ответил.
– А если нет?
– А причина?
– Причина? – глаза парня округлились. – Хей, брат, проснись, мы на бою.
– Я знаю, – спокойно ответил тот, – просто, хотел оценить процент поражения.
– Твоего?
– Твоего, – также спокойно ответил, улыбнувшись и кинув кунай в сторону Зена.
– Странный подход, – медленно отойдя, тем самым увернувшись от оружия, проговорил шатен. – Отсталый ты какой-то.
– Ты думаешь, я в полную силу?
– Почему бы и нет?
– Ты меня за кого принимаешь?
– Веришь-нет, ни за кого.
– Уверен?
– Абсолютно.
– Хороший диалог. Я бы продолжил его, но не здесь.
– Печально, – проговорил Зен, пожав плечами.
– А то! – рыкнув, кинул сразу до 12 сюрикенов. «Как в руках вместились?» – спросил себя Ивовец, уворачиваясь и успевая перехватывать и перенаправлять оружия обратно.
– Слышишь, Печальный, давай уже, что ли, начинай бой.
– За базаром следи.
– Ха, напугал, – улыбнулся.
– Ну, напросился, – довольно спокойно, несмотря на традиционную акцентировку выражения, проговорил Риза и использовал свой Чику Ми-но-дзютсу. Как и в лесу, прием подействовал сразу и удавил соперника, погребя под себя еще живое тело. Победа была признана Зену. Без сомнений.

Продолжите­¬льное время Энджи была в некой прострации. Не слышала, не чувствовала, не замечала. Стояла, дышала, жила. Жутко хотела присесть, но из странной беспомощности ее вывел резкий голос Ида.
– Энджи, твой выход.
«Попалась».
Ме­¬дленно спустилась, встала в паре десятков метров от стены, напряглась.
– Можете начинать бой, – вздохнув, проговорил Гэмма.
– Дамы вперед, – усмехнулся соперник Миато, улыбнувшись.
– На опасность мужчины выступают первыми, – сквозь зубы процедила девушка.
– Как скажешь, – донеслось до Эрджи, сопровождаемое свистом воздуха. Свободно сделав приставной шаг в сторону с легким приклоном, девушка «увернулась» от оружия. Услышала частые приближающиеся шаги – парень бежал в ее сторону. Не стала сопротивляться, осталась на месте, ожидая столкновения, атаки. Достигнув линии остановки соперницы, парень, хохотнув, с разбегу выпустил из рук чакру одной рукой в живот девушке, другой в плоскую часть грудной клетки под шейной впадиной. Взвив огромный клуб пыли, Эрджи откинуло в стену, скрыв в этом плотном дисперсном столбе. Послышался глухой удар. С этим дыхание Зена стало неравномерным, так же как и сердцебиение Ида участилось.
Гаара стоял за перилами и наблюдал за «боем» с превеликим интересом, хотя, на вид – ему было абсолютно безразлично. Темари и Канкуро же, возможно, волновались. Было видно, переминались с ноги на ногу, шептались, судорожно поднимали руки к лицу.
Соперник Миато быстро направился обратно и, достигнув своего изначального местонахождения, развернулся. До сих пор у стены вилась столбом пыль, парень улыбнулся:
– Можете присуждать победу мне, она упала и уже не встанет.
Но его слова, оказывается, поставили его в неловкое положение. Сразу после его фразы, оставляя за собою затягивающийся дымом промежуток, появилась Эрджи, также протянув за собою тонкую слоеную полосу пыли в воздухе. Выглядела неважно – капля крови медлительно текла с уголка губы, оставляя на своем месте красный след, на лбу виднелась открытая царапина, плоская часть грудной клетки раскраснелась от резкого прикосновения, сопровождаемого выбросом чакры.
Соперника жутко шокировала стойкость Энджи. Загнав размышления парня в тупик, Миато взмахнула руками в разные стороны, затем направила указательные пальцы в потолок, и резко опустила руки перед собой, на уровне плеч, указав на соперника. Ранее собравшийся в кучу пыльный дым понесся на противника, накрывая его с ног до головы.
Энджи имела способность направлять неблагоприятные для себя условия на противоположнодышащ­­¬¬ую себе сторону. Подобный прием прекрасно действовал в боях между преимущественно обладающими врагами. Также наравне со способностью манипулировать физическими процессами девушка была способна перенаправить прием ген-дзютсу на отправителя, отразив аллергеном самого чакронакопителя.
Пока пыль вокруг парня не рассеялась, Энджи застегнула рукава кофты на застежки и рванула на соперника, так и не достав, как показалось бы, такие нужные оружия из их кобур. Забежала в клуб дыма, за чем последовал резкий глухой звук и диагонально вверх из дымного шара вылетел парень, позднее упав на пол.
Далее Миато медленнее вышла из пыли, примитивным взмахом руки опустив ее на пол, и направилась в сторону противника. Тот уже успел подскочить и обшарить свои кобуры на бедрах. К великому его сожалению, они были пусты.
Ренджи надоело его варварское противостояние, и она решила закончить с ним быстрее. Медленно перейдя из спокойного шага в бег, преодолела не столь великое расстояние между собой и парнем и, оказавшись перед соперником, стала упорно подавать ему с ноги по бокам, в живот; руками свершая резкие твердые удары по тем же самым бокам и животу. Парень сгибался от напряжения и боли, но успевал выпрямляться, и вот он согнулся. Как показалось, Энджи остался один удар, как соперник выпускает новый прилив чакры из рук девушке в солнечное сплетение, за тем последовал твердый удар коленом по ребру, сопровождаемый оглушающим хрустом, а затем резкий удар кулаком в живот с остановкой. Голова девушки опустилась, руки бессильно повисли, сама согнулась в месте соприкосновения кулака с телом, буквально повисши на руке парня. Сбежав по губе струйкой, на пол опустилась пара капель крови. Соперник же, тяжело дыша, чуть хохотнул, и повернулся к экзаменатору:
– Бой окончен. Она не живет. Конец.
Последнее произнес резко, скрасив ноткой удивления, ведь Миато в этот момент резко выпрямилась и со всего размаху зарядила противнику кулаком по нижней челюсти, что заставило его отлететь на десяток метров и остаться лежать на полу в полном временном бесчувствии. Тем временем, не обращая внимания на режущую вопиющую боль в левом боку, Энджи медленно направилась к парню на стонущий голос, постепенно ускоряя шаг, и вскоре и вовсе перешла на бег. Скоростно добежав за пару метров от парня, приседает, отталкивается от пола, перевернувшись через голову, резко садится на колени точно над соперником, буквально ему на живот, и, положив левую руку ему на лоб, грубо поворачивает к себе и, сжав правую в кулак, резко бьет по рту со всей силы, отчего раздается более оглушающий, чем ранее, хруст, и фонтан крови. Девушка сломала ему челюсть. Парень начинает орать, кашляя взахлеб, но, Энджи кладет руку ему на щеку и достаточно резко поворачивает его голову к полу, что дает течению крови выход изо рта парня.
Поднявшись с орущего, стонущего соперника, уже, считай, на бой не живого, пошатнулась. Чувствует взгляды. Поворачивает голову в примерное местонахождение проктора. Слышен легкий шаг.
– Миато Ренджи выходит из этого боя победителем.
Опустив­¬шись в руки наступающей боли, девушка медленно интуитивно бредет до лестницы, потом по ней вверх, а там и до своих сокомандников.
– Как ты? – спрашивает Зен, взяв Энджи за свободную руку, вторая поддерживала ребра.
– Мне немного нехорошо, – начав стонать от боли в боку, проговорила девушка.
– Надо в медпункт, – целеустремленно сказал Ид, и, аккуратно потянув Эрджи за собой, повел влево, в сторону медицинского отделения, откуда только что выбежали пятеро врачей с носилками.
– Оу, смотри, – Риза указал на табло, – Собакуно Гаара. Один из Песчанников, кажись.
– Не время, – шикнул Эйдо, положив руку девушке на спину.
Взгляд в спину, медленно уходящий на нет с разворотом хозяина.

Отредактировано Nika Sand (Четверг, 2 декабря, 2010г. 11:26:45)

Пятая глава: Аристократическая система чувств.

Мне бы в небо, мне бы в небо.
Здесь я был, а там я не был.
(Ленинград)

Прош­ел месяц. Около двух недель назад – отборочный тур. Закончился аварийно: шиноби Песка и Звука, подстрекаемые змеиным санином, напали на Коноху. Нападение было остановлено, но ценой тому стала смерть хокаге от рук его же ученика. Вскоре состоялись похороны. Все пришли попрощаться с предводителем Конохагакурэ. Все, кроме Энджи. Она почувствовала что-то неладное, что-то противоречащее для себя. Будто что-то запрещало ей появляться на похоронах. Она чувствовала, что будет там лишней. И, очевидно, снова взгляды в спину.
Ренджи узнала от Ида и Зена о том, что Орочимару убил и четвертого казекаге, в связи с чем Суна моментально подписала с селением Листвы мирный договор, тем самым предав змеиного санина. Орочимару принес немалый ущерб Конохе, и восстановление медленно шло руками ее поселенцев.
Также Миато узнала все подробности отборочного тура. Зену и Иду случилось поучаствовать в боях с дождевиками, и оба выиграли, что не было странным. Также друзья рассказали Энджи, что местный секс-символ у девчонок среди парней, Учиха Саске, с отборочного отправился вдогонку шиноби Песка, также участвующих в туре, и догнал, но там же бой для него не закончился удачей, ровно, как и не предоставил серьезных потерь.
Его соперник, Собакуно Гаара находился здесь, в больнице, также как и Узумаки Наруто, встретившийся с тем в лесном бою. «Парни вечно что-то не могут поделить. Им не все ли равно должно быть, кто сильнее? Характеры разные, возможности – тоже. Конец света, если один не может пополам согнуться. Чепуха" – размышляла девушка в последнее время, втайне от врачей и своего сиделки гимнастически упражняясь, дабы не потерять гибкость.
Со стойки на руках встала мостиком, дальше подогнула руки в локтях, уходя под себя, и, в конце концов, согнулась пополам, улегшись на пол половиной туловища. Вторая в таком положении держалась на ногах над головой и спиной Энджи, как раз таки опираясь между локтями.
– Хм. Акробатка, – произнес Зен, без стука войдя в палату и хрустнув яблоком.
– При входе в занятое помещение люди обычно стучатся, – недовольно ответила на замечание друга девушка, медленно поднявшись на руках и, пройдя так пару метров, перевернулась через голову, встав на ноги.
– Ну, так, я же знаю, чем ты занимаешься, когда одна.
– И? – Энджи медленно опустилась на кровать, поджав под себя ногу. – Врачи то не знают.
– И не нужно. – Снова надкусил яблоко. – Хочешь?
– Ты издеваешься?
– Ну, конечно. А гранат?
– Еще спрашиваешь, – улыбнулась девушка, приготовившись к поимке фрукта.

– А где Ид?
– Анкету на ресепшне заполняет. Типа "долгосрочное пребывание в лечебнице товарищей, не присутствующих в списке проживающих данной деревни".
– О, это важно, – усмехнулась девушка, собрав из плода несколько зерен и закинув их в рот.
– Я о том же. У него был выбор, оставаться на анкету – не оставаться, и, видимо, он предпочел ее тебе.
– Обидно. – Эрджи улыбнулась, начав выковыривать из фрукта следующую очередь семян.
Тут в палату вошел Эйдо, но остановился у входа и посмотрел на свою правую руку. Ею он держал ручку, и, как стало понятно, не свою. Развернулся, но сзади него оказался невысокий врач в белом халате – на вид молодой, зализанный брюнет с круглыми очами.
– В-вы взяли м-м-мою ручку, – заикаясь, проговорил тот, прижимая к груди планшетку с листами.
– На, на, на. – Ид с размаху прижал к его руке ручку и стал подталкивать медбрата наружу. – Все, иди.
– С-с-спасибо.
– На здоровье. – Закрыл дверь и вздохнул, повернулся. – Извините, он достал. "З-з-заполни анкету, з-з-заполни" – надоел, – пожаловался на врача, очень похоже передразнив.
– Все нормально, – рассмеялась Миато, похлопав по кровати рядом с собой, приглашая друга присесть, так как стульев в боксе больше не было. Ответив на приглашение улыбкой и послушанием, Ид опустился рядом с девушкой и посмотрел на улыбающегося и качающего головой Зена:
– А ты чего усмехаешься? – произнес смешно высоким голосом, поморщившись. – Дай мне яблоко.
– На. – Протянул другу свое, еще недоеденное.
– Идиот, другое дай.
– А где "пожалуйста"? – снял со спинки стула пакет и запустил в него руку.
– На здоровье, – повторил Ид, и, поднявшись, забрал у Ризы пакет, и снова уселся на кровать, достав яблоко. – Только попроси у меня чего-нибудь.
– Угу. – Тот улыбнулся, вновь откусив немаленький кусок от яблока. – Как ты чувствуешь себя? (обращаясь к Энджи).
– Неплохо. – Осторожно положила на тумбочку уже обчищенную кожуру граната. – Можно выписывать.
– Рентген давно в последний раз проходила? – Идден повернулся к сокоманднице.
– Четыре дня назад.
– А, ну, тогда осталось узнать, что у тебя с костями и, если все нормально, можно просить выписку.
Тут снаружи раздался громкий возглас. Женский.
– Что это? – Риза подскочил со стула и выбежал в коридор. Ид, бросив Энджи "подожди", вышел следом. Снаружи, оказывается, состоялся спор. Высокий худощавый врач в возрасте и молодая суновская девушка с четырьмя агрессивными хвостиками на голове.
– Вы должны выписать его сегодня же.
– Пока он не пройдет осведомительные процедуры – мы его не выпишем.
– Они ему не нужны.
– Ошибаетесь.
– Нет, это вы ошибаетесь. К тому же он не хочет их проходить.
– Ну, значит, он тут и останется.
– Это незаконно.
– Вполне. Но, мы не можем его отпустить, не убедившись в его здоровье.
– Вы разве его не видели? Он себя хорошо чувствует.
– Поэтому не вылезает из постели? Отличный вывод.
– Знаете, я отправлю жалобное сообщение в Суну, в совет старейшин, а они решат эту проблему в нашу сторону, и вас уволят за то, что вы мешаете продвижению обучения шиноби Песка.
– Не угрожайте мне, я государственный врач, и ничего мне не будет.
– Здесь вы глубоко ошибаетесь.
– О-хо-хо, – наигранно рассмеялся тот, сложив руки вместе. – Кого вы обманываете? А, и ладно. Я вам все сказал, и спорить с вами не намерен. Лучше попытайтесь уговорить своего родственника на обследование, и мы вас отпустим со спокойной душой.
С этим девушка, фыркнув, развернулась, и направилась в открытую палату, громко хлопнув дверью. Врач, постояв пару минут в коридоре, выставил ладони и улыбнулся, успокаивая и убеждая, что все нормально, выглядывающих из своих боксов пациентов и медсестер с медбратьями, и ретировался. Риза с Эйдо вернулись к Энджи.
– Песчанники не желают в больнице оставаться, – сообщил подруге Зен, опустившись на стул.
– Понятно. – Кивнула.

Вскоре парни ушли, а Энджи решила посидеть в коридоре и послушать, о чем разговаривают врачи и медсестры, пациенты и их родственники, друзья.
Скамейка была твердой и холодной, что стало Миато очень раздражать, но вскоре она забылась, погрузившись в прослушивание.
Недалеко послышался грубый драматический баритон. Мужчина говорил о типах переломов и вывихов. По его профессиональному лексикону стало понятно, что врач был либо костоправом, либо травматологом, либо схожей с ними специальности.
Ближе­ мягкий сопрано, с играющим и щекотящим слух акцентом, из-за которого речь казалась менее резкой. Голос сильный, но спокойный. Медсестра, разговаривала с человеком, обладающим не менее спокойным и приятным голосом. Бархатным.
– Да, конечно, – произнесла медсестра "улыбающимся" голосом и медленно удалилась, что стало понятно по ее легким и едва слышным шагам. А Энджи заметила приближающиеся.
– Как вы себя чувствуете, Ренджи? – раздался Бархат где-то над ухом. Медленно повернувшись на голос, будто растягивая удовольствие, девушка улыбнулась. Где-то в голове промелькнули кроткие воспоминания о нем (о голосе). "Где я еще могла его слышать помимо Конохи, как не в Иве, когда-то давным-давно?"
– Хорошо. Спасибо, Цуки.
Да. Это был Йота Цуки. Эрджи просто не могла забыть человека, который являлся лучшим и единственным другом ее брата. Они (парни) проводили много времени вместе, чаще всего скитаясь по Иве в поисках приключений и споров, шуток и тех, над кем можно было подшутить. Но все изменилось, когда Йоту по просьбе его родителей отправили на обучение в Коноху. Но, даже при подобном раскладе парни не перестали быть друзьями и не особо-то и расстраивались по поводу переезда.
Миато не сразу узнала давнего и ее друга, ведь он совсем вырос. Из долговязого мальчишки превратился в высокого, хорошего телосложения молодого мужчину в возрасте примерно до двадцати пяти лет.
Акимо помнила его, как паренька в подростковом возрасте, шатеном с небрежно рыжими корнями волос. Вечно румяные щеки, изрезанные пальцы рук, переклеенные пластырями, и перемотанные бинтами локти и колени с защитными наколенниками и налокотниками. Небольшой тоннель в левом ухе, и извечно развязанные шнурки кроссовок.
Теперь же девушке что-то подсказывало, что он очень изменился внешне. Стал, может быть, более утонченным, аккуратным, даже ухоженным. И, не факт, что не обзавелся подружкой, а, может, даже невестой, или женой.
– Я думал, ты меня не узнала. – В голосе "послышалась" улыбка.
– Не сразу. – Улыбнулась в ответ. – Рада слышать тебя.
Молодой человек мягко опустился рядом с Энджи и, подавшись к ней, приобнял за шею одной рукой и игриво, по-семейному, поцеловал в щеку.
– Так рад видеть и тебя!
– Почему сразу не сказал, что это был ты?
– На экзаменах не разрешено общаться на личные темы. И, так или иначе, мы бы перешли к ним. Не хочу потерять должность.
– Ясно. – Девушка чуть прислонилась к другу, немного отвернувшись, будто смотря в сторону выхода.
– Как ты? Вообще.
– Вообще... живу. – Улыбнулась. – Мне не удалось попасть на отборочный.
– Тем лучше. На арене такая бойня была!
– Может быть. – Вздохнула. – А ты как? Давно мы не общались. Расскажи о своих успехах.
– Господи, да какие успехи? – Схватился за голову. – Я последний неудачник в Конохе.
– Да ладно. – Энджи повернулась и улыбнулась. – Это ты мне говоришь после того, как проверил меня на девять экзаменационных вопросов? Хороша неудача.
– Ну, я обобщаю.
– Ну-ну, рассказывай.
В ответ Цуки цокнул и, вздохнув, улыбнулся и начал свой рассказ:
– Я, когда приехал в Коноху и отправился на обучение, был самым идиотским придурком и самым придурковатым идиотом среди всех здесь обучающихся на то время. У меня ничего не получалось, я отвлекался на все, что только могло отвлечь. В итоге у меня были проблемы, и однажды я решил заняться делом, представляешь? Я попросил помощи у местных чунинов-прокторов, учителей, и, что вышло? Я теперь джонин и способен выполнять миссии ранга B как минимум.
– Горжусь тобой, – произнесла Энджи, улыбнувшись другу.
– Спасибо.
– Девушка-то у тебя есть? Или невеста? Жена?
– А что? Претендуешь?
– Я ж ударю. – Улыбнулась.
В ответ Йота рассмеялся.
– Нет, ни той, ни другой, ни третьей у меня нет. Я как-то даже не задумывался.
– Пора, думаю.
– Ну, я посмотрю в ежедневнике, – деловито проговорил парень, качнувшись вбок и по-дружески слегка толкнув плечом девушку, на что она вновь улыбнулась.

Вскоре Цуки ушел, также по-семейному поцеловав Ренджи в щеку на прощание. Не успела девушка и успокоиться от таких счастливых мыслей, что, вот, нашелся еще один родной человек, как в коридоре воцарился настоящий хаос.
В лечебницу доставили какого-то тяжело раненного мальчишку с многочисленными переломами, повреждением тканей головного мозга и кровоизлиянием.
– Фу, – раздалось справа и Энджи, поморщившись от замеченного внезапно соленого, но не столь сильного, запаха крови, обернулась на голос. – Это ж надо так. – Голос был женским, грубоватым, невысоким.
– О, ты – Миато Ренджи, верно? – девушка приблизилась к Энджи.
– Да. – Кивнула в подтверждение.
– Я видела твою технику. Но, раньше – никогда. Что за дзютсу?
– Сенге Сидзенрёку.
– Я так понимаю, это ген-дзютсу?
– Нет. Этому дзютсу может обучиться любой, но, не все, к сожалению, могут контролировать его.
– Я-ясно, – протянула, смотря на собеседницу. Встряхнула головой. – Я, кстати, не представилась. Я – Темари. Собакуно Темари.
– Приятно познакомиться. – Миато улыбнулась, протянув руку. Блондинка ответила рукопожатием.
– Я присяду?
– Да, конечно.
Темари опустилась на соседнее сидение скамейки, чуть в развороте к Эрджи.
– Меня во время экзамена мучил вопрос: как ты видишь?
– Я не вижу. – Снова улыбнулась. – Я живу за счет слуха и шестого чувства.
– Значит, оно все-таки существует? – Улыбнулась.
– Наверное. Я чисто интуитивно определяю чье-либо присутствие, маршрут, хотя, нередко медлю с действиями в надежде не напороться на препятствие.
– Фантастика, – весело, но без особого увлечения, произнесла Собакуно. – А с чем связана перевязь?
– Э-э-э. Это по семейным обстоятельствам. Извини, я большего пока что не могу рассказать.
– Ничего. – Улыбка не сходила с лица девушки. – Я понимаю. Как у тебя самочувствие?
– Хорошее, спасибо. А ты тут с чем?
– Точнее, "с кем". У меня тут брат.
– Собакуно Гаара, значит? Как он себя чувствует?
– Превосходно, а, вы знакомы?
– Нет. Мой сиделка приспособился читать газеты вслух, и теперь я владею абсолютно всей информацией о присутствующих на отборочном, об их поражениях, победах, травмах и тому подобном.
– Хех. Понятно. – Блондинка рассмеялась. – А, кстати...
– Темари, – раздался со стороны блондинки мужской сдержанный голос, ранее услышанный Энджи.
– Эм. Ренджи, извини, мне нужно идти. Давай, как-нибудь еще поговорим, хорошо?
– Угу. – Улыбнулась в ответ, кивнув.
Блондинка, помедлив, поднялась и удалилась в палату, откуда ее позвали.

На следующее утро, когда еще солнце не до конца проснулось, Миато вышла на задний двор госпиталя, огражденный забором, и села на скамейку. Просидев в одиночестве около часа, наслаждаясь тишиной, слабо слышимым щебетанием птиц, дуновением ветерка, шелестом листьев, девушка дождалась прихода Ида. Зена с ним не было, и Эйдо объяснил отсутствие друга вопросом, присланным Цучикаге из Скал по причине долгого пребывания в Конохе.
В голове Ренджи роились вопросы и ответы. Что делать по возвращении в Иву? Выступать на новую миссию. После? Снова, и так далее.
Энджи осознала, что ее жизнь очень однообразна. Общение с лучшими друзьями, реже – с Цучикаге-самой. Также периодически растущий и уменьшающийся риск. Хотелось что-то изменить, внести в свою жизнь какой-то эффект, сделать небольшой вклад. Согласна была и на дефект, ведь удача чаще всего была на ее стороне, и в итоге девушка смогла бы превратить недостаток во что-то хорошее, лишь бы измениться.
Не прошло и половины часа в продолжающейся тишине, легкой дрожи плеча друга, соприкасающегося с плечом Энджи, от дыхания, как где-то поодаль от себя девушка услышала приближающиеся шаги, скорее всего, не одного человека. Троих, если быть точным.
– Как самочувствие? – раздался снова тот же голос, днем раньше отобравший у Эрджи новую знакомую. Девушка поняла, что обращаются к ней и подалась вперед.
– Хорошо, спасибо. – Выгнула спину, почувствовав в ней недомогание, после чего оторвалась от стены и села на скамейку ровно, придерживаясь за ее ребро рукой.
– Поправляйся, – в голосе, обрамленном приятной слуху хрипотцой, послышалась улыбка.
– Да, Ренджи, поправляйся. – Голос Темари. Миато улыбнулась.
– Спасибо. – Почувствовала на себе взгляд, как-то знакомый, ассоциативно будто прикасалась к нему раньше. Чуть поежилась, но, не упуская улыбки, помахала знакомым рукой.
– Успехов, дорогая, – теплое пожелание таким же теплым женским тоном разлился в голове Энджи приятной нугой, такой переполняющей силой жизни. – Мы возвращаемся в Суну, – вернуло Эрджи на землю, и она по-прежнему улыбаясь, кивнула, закусив губу. Далее послышались удаляющиеся шаги, и, когда окончательно стихли, девушка вздохнула. Облегченно, выпустив скопившийся в легких пар, дымку смущения, некой легкой неприязни и аристократической скромности.
– Новые друзья? – спросил Ид, не отрываясь от стены.
– Не заменят вас. – Энджи улыбнулась, обернувшись на друга, и, почувствовав его улыбку, снова отвернулась к солнцу, поджав плечи.
Она чувствовала иногда очень странную тягу к людям, но такие на самом деле левые манеры просто не позволяли начать общение первой. Иное поведение казалось распущенным, и даже вульгарным. Именно это чувство заставило девушку дать знаменитому на всю округу Конохагакурэ шалостями Узумаки Наруто низшую оценку по психологическому возрасту. И, лишь проанализировав свою скрытую тягу, поняла, что ошибалась, и не такой уж Лисенок и глупый. В конце концов, быть джинчурики не очень перспективно, тем более, если биджу чуть не уничтожил твою деревню и, частично, ее население. И Собакуно Гаара такой же.
"Я слышала, его не любят в его деревне. И он, как бы, убийца, что ли, и никто его еще не обуздал. Неужели он настолько стервозен и дик, что к нему никто подойти не может? Я уверена, если бы с ним спокойно поговорили, не угрожая, не нападая, с анализом его чувств, примерных мыслей – возможно, он бы изменился, – думала Энджи, чувствуя, как щеки начинает печь. – Я бы попробовала его изменить, хотя не понимаю его влечения. – Игривый ветерок откинул со лба челку, слегка надавив на повязку на глазах. – Зачем мне все это? ... Мне бы в небо".

Отредактировано Nika Sand (Воскресенье, 17 апреля, 2011г. 17:25:14)

Седьмая глава: Миф.
Творите мифы о себе – боги делали то же самое.
(Станислав Лец)

Накрамару двинулся на змей с опущенной рукой-гранатометом.­­ Те угрожающе зашипели, сбавляя свою скорость, начиная завиваться.
– Пушка змеям не игрушка, – твердо произнес Акучино и, подняв револьвер горизонтально, пригнул голову к плечу и зажмурил один глаз, прицелившись в левую змею.
Почувствовав опасность, пресмыкающееся остановилось и, медленно извилисто подтянув хвост, поднялось чуть выше, изогнувшись знаком «вопроса», и, открыв пасть, зашипело. С этим по бокам от тела поднялись две кожные пластины и широко раскинулись в стороны, образовав капюшон.
Вторая змея, опустившись всем телом на землю, медленно переползла через образовавший кольцо хвост напарника и так же медленно поползла в его обход, начиная подниматься и сверкать глазами. Выползя вперед, пресмыкающееся ушло поднявшейся частью тела назад и, изогнувшись зигзагом, застыло.
В это время зрячие гости и Накрамару заметили, что кобра с раскрывшимся капюшоном тоже застыла в том же положении – раздраженном – в положении перед атакой, и так и стояла с открытой пастью и остекленевшими глазами. Лишь хвост и кончик раздвоенного языка указывали на то, что змей поддерживал свою жизнь и не превратился в камень.
Тем временем вторая змея, как стало более или менее понятно, – самка – резко, но плавно двинулась телом за спину самцу, выныривая из-за него, насколько позволяла длина туловища. Волной.
«Прикончу обоих одним выстрелом» – подумал Акучино и сделал шаг в строну зверей.
– Разделимся, – произнес твердо, не сводя взгляда с врагов. – Я разберусь с этими, а вы быстро отправляйтесь к оружейному складу. Улица – «Акамура-Кура» – третья в левой развилке от резиденции. Возьмите столько оружия, сколько вам нужно и сколько сможете унести. Любое, без исключений. И, по возможности разделившись, отправляйтесь на поиски Кобуры. Найдете – убейте. Это приказ.
– Есть, – произнесли Зен и Ид.
Энджи кивнула, зная, что Накрамару не видит. И понимая, что отказаться от его приказа – значит позорно провалить миссию.
– Отправляйтесь немедленно. Я с вами еще встречусь. Удачи.
– Вам того же. – Риза, продолжая прикрывать порез в боку о стекло, дернул второй рукой Эйдо за рукав и кивнул головой в сторону здания предводителя.
– С вами я еще чаю хочу выпить, так что, удача мне не понадобится. – Мужчина повернул голову к ивовцам и улыбнулся.
Внезапно самец кобры практически беззвучно шикнул и пружиной прыгнул из объятия окольцевавшей его самки, издав в полете необычный для пресмыкающегося рык.
К счастью, Акучино быстро среагировал и, резко повернувшись и даже не прицелившись вновь, выстрелил. Легкой отдачей его заставило сделать тяжелый шаг назад, раздавив каблуком небольшой комок льда, уже мелко запятнанный кровью.
Змей, сраженный в полете выстрелом в глотку, упал на снег головой вперед и, замяв капюшон и перевернувшись через бок, проскользил практически до Накрамару, оставив после себя широкий кровавый след, слои которого мгновенно впитались в снег, окрасив его в розовый.
Вторая змея, приклонившись к земле, медленно поползла в сторону врага, изредка показывая кончик языка.
Акучино не стал медлить и, прицелившись, выстрелил в не торопящееся к нему пресмыкающееся, попав в область между ноздрями и глазами.
Змея рухнула на снег сразу, клацнув зубами и тем самым выплюнув пару капель.
– Да. Я никогда не был извечно продуманным, – с досадой произнес мужчина, опустив руку-гранатомет и быстро повернувшись к чунинам. – Все. Отправляемся к складу.

– Каждый возьмите рацию и разделитесь. Я отправляюсь по третьей «Лейсебо». Если найду его – кину белую сигнальную ракету и буду ждать вашей помощи. Если справлюсь с заданием сам – кину красную. Если кто-то из вас – само собой. О всех своих находках сообщать. Задание ясно?
– Да.
– Хорошо. – Не поднимая глаз на готовившихся к бою помощников, отодвинул левую полу плаща и стал рассовывать в патронташ на правой ноге патроны и дымовые шашки, на левой – по две ракеты каждого цвета (белого, зеленого, красного, желтого, синего). В кобуру с единственным кунаем вставил приемопередатчик.
– Не жалейте сил, расходуйте боеприпасы разумно. Удачи.
Он надел через плечо автомат и, кивнув чунинам, развернулся и, с каждой секундой ускоряясь в беге, направился по правой стороне от склада.

– Я пошла.
– Справишься одна?
– А больше ничего взять с собой не хочешь?
– Нет, мне хватит того, что есть.
– Пистолет с единственной пулей и базука с дымовой шашкой? Этого мало.
– С тремя дымовыми шашками. Не забывай: у меня еще есть кунаи, сюрикены и техники. У вас тоже все это имеется, так что, прорвемся.
– Точно не хочешь взять гранату?
– Она будет лишней.
– С чего бы?
– Много гранатами Рикки не подорвешь. Хотя, знаешь, подай мне десяток патронов. – Девушка улыбнулась.
– Другое дело! – Зен улыбнулся в ответ и, забежав в здание склада, вытащил из ближайшей коробки с патронами готовый патронташ.
– Все, удачи, ребят.
– Может, не пойдешь одна? – Идден сжал в руках свою базуку.
– Не беспокойся, я справлюсь. Отправляйтесь и будьте осторожны. – И она ушла в обратную пути Накрамару сторону.
– Забей. – Зен потянулся к той же коробке. – Ты собрался? Иди.
– Не командуй, дорогуша. Я отправлюсь в наступление лишь из уважения к тебе. – И он развернулся.
Риза показал в спину сокоманднику язык и, замотавшись в патронташи и перекинув через голову пулемет, захлопнул дверь склада и пошел в обход здания, на свой путь.

«Где же ты?»
Накрамару шел по темной улице, на стены домов которой солнечные лучи совсем не падали. Снег так же на этой улице был сероват, так как недалеко отсюда находился колодец, и канализационные люки – его продолжения – как раз таки располагались здесь же.
Пахло сыростью, ржавчиной, что усиливало у предводителя Рикки нервный поток чакр.
«Наверняка – нет, но у меня есть чувство, что он здесь. Виновата ли тому канализация?»
Мужчин­а медленно шел посередине дороги и осматривался, выходя на линию угла каждого дома.
Остановился у небольшого люка посередине, от которого ровным быстро развеивающимся столбом исходил пар.
«Середнячок. От него теплом веет. Кажется, тут сток горячей воды. Но, раньше так тепла меньше было. Буквально пару дней назад».
Аккуратно переступил люк и направился дальше, продолжая осматриваться.
Отойд­я на значительное расстояние (до 600 метров), услышал скрежещущий звук далеко позади, и шорох, сопровождаемый всегда приятным, но теперь раздражающим мягким хрустом снега. Повернулся, отведя левую полу плаща и положив ладонь на белую ракету.
Его ожидания оправдала огромная змея, медленно выползающая из канализационного люка. Толщина ее тела была как раз таки под диаметр «колодца», что Накрамару стал мысленно проклинать. Но, единственное, что заставило мужчину убрать руку с патронташа – это отсутствие хозяина пресмыкающегося.
– И, где же он? – с целью посмеяться над непонимающим его зверем, спросил Акучино, начав быстро закатывать рукав правой руки.
В ответ ему змея высоко поднялась над землей, схоже с предыдущими изогнулась, и раздулся у нее капюшон, по краям обрамленный шипами. Угрожающего вида пресмыкающееся зашипело, раскрыв широко пасть, и, опустив капюшон, кивнуло и поползло в промежуток между домами слева.
Накрамару поднес свою рацию к лицу и нажал на кнопку.
– Чунины, прием. Как слышно?
– Чудесно слышно, – раздался сильно измененный, но узнаваемый голос Ризы.
– Подтверждаю, – так же произнес Ид.
– Угу. – Ренджи.
– Передо мной змея, – отчитался Акучино. – Иду за ней. Как и было сказано, при обнаружении Кобуры пущу белую ракету. Конец связи. – Нажал на кнопку выключения, когда из-за угла дома на виду осталось меньше половины метра хвоста.
Его кончик сал судорожно метаться из стороны в сторону, как нередко приманка. Акучино, быстро трансформировал руку в тот же гранатомет и спешно направился за своим проводником.

– Кажется мне, что мы тут в общем-то не нужны, – проговорил в рацию Зен.
– C чего ты взял это?
По голосу Идена стало понятно, что предположения сокомандника начинают его раздражать.
– Сам подумай. Он – абсолютное оружие. Он – ходячая пушка, и патроны в запас ему, в принципе, не нужны. Он сам нашел змею и теперь идет за ней на поиски этого Кобуры. Какой смысл был звать нас, если он и сам прекрасно справляется?
– Ему нужна наша помощь! – крикнул в приемник Эйдо, зайдя за угол одноэтажного дома справа. – Если хочешь – вали домой! Мы с Энджи поможем ему и без тебя!
– Че ты орешь? Я просто задал вопрос!
– В нашем положении такие вопросы не задают, Зен, и ты это прекрасно понимаешь, – произнесла Эрджи сдержанно, бесстрастно.
– Мне просто нужен был ответ.
– Ответ? Он позвал нас, потому что рассчитывал на одночастную помощь. Он вообще не знал, что здесь замешан его крестный сын, или вообще, что-то связанное с войной. Он думал, что здесь замешан человек, с которым мы и сами в силе справится, без его помощи, и он бы в это время занимался счетом найденных и еще видных ему поселенцев Рикки. Что не понятно?
– Да понятно мне все, – обиженно произнес Зен. – Бесполезно с тобой разговаривать, Ид. Ты меня ненавидишь за каждое мое слово.
– Ты ноешь, как девчонка. – Ид поморщился сам себе. – Об отношениях, если хочешь, поговорим позже. Конец связи.
С этим парень опустил руку с приемником и прислонился спиной к стене.
«Придурок» – подумал он, и внезапно его внимание привлек громкий, мягкий, продолжительный хруст снега со стороны, откуда парень недавно зашел в промеж домов.
По дороге с огромной скоростью ползла огромная серая ящерица со своим всадником – Кобурой. Ни тот, ни другая не заметили в широком промежутке Ида, и пронеслись мимо, направляясь в сторону, откуда ивовец и пришел на эту улицу.
Он быстро выскочил из задворков, но пресмыкающееся и его хозяин как сквозь землю провалились.
«Обидно­» – пронеслось в голове Эйдо, и он поднял к лицу рацию.
– Прием! Только что видел Кобуру на ящерице. – Посмотрел на угол дома, на табличку с названием улицы. – Направлялся в сторону «Мурасаки», но внезапно куда-то исчез.
– Черт! – раздалось по линии канала Накрамару. – Думаю, тебе стоит вернуться. Продолжаю следовать за змеей. Она вывела меня на «Цукеро Иручии», вправо от «Орше». Конец связи.
– Будь осторожен, – тихо произнесла Ренджи. – Нахожусь на «Осака-ми». Конец связи.
Эйдо нахмурился, обиженный на свою невнимательность, и сунул рацию в карман куртки. Тут позади него раздался грохот, и земля слабо завибрировала под ногами, что заставило парня быстро обернуться, подняв базуку. Перед ним на задних лапах сидела та самая огромная ящерица, что меньше минуты назад была под Кобурой. Она сидела, опираясь на свой хвост, слегка покачиваясь вперед назад, изредка застилая глаза-шары плоскими кожистыми зрачками.
Вроде бы, обычная серая ящерица, с блестящими боками и желтоватым брюхом, но внимание Ида привлекла красная отметина, окольцовывающая хвост пресмыкающегося, примерно в полтора метра от его кончика. И резко изменившие свой цвет глаза – голубые.
«Готов поспорить, что раньше этого кольца не было. Нет сомнений, что это – та самая ящерица, что была методом передвижения Кобуры уже как три раза, и один из них – змеей».
Парень поднял базуку выше и, слегка приложив к плечу, прицелился в голову пресмыкающегося. Выстрелил и опустил гранатомет, проследив, как оторванная ядром голова зверя, {censored} три метра кровь, отлетела в стену одного из домов, оставив на нем кровавый текущий след.
Тело ящерицы почти бесшумно упало на спину с задранными вверх лапами. Хвост выскочил из-под него и, упав на землю, отломился прямо по красной метке.
«Что-то все предельно легко» – с досадой подумал парень и хотел, было, развернуться, как вдруг лапы пресмыкающегося дрогнули, пузо увеличилось, и вновь уменьшилось под силой дыхания, а само безголовое тело зверя шустро перевернулось на живот и развернулось к ивовцу на абсолютно живых лапах.
Эйдо увидел свое творение в лицо: почти ровно срубленный позвоночник, висящие со среза мышцы, все сочащаяся промеж них и омывающая кость кровь, интенсивно льющаяся струей на снег.
От отвратительного зрелища глаза парня слабо заслезились, в нос врезался спертый соленый запах, слух прорезал жующий вязкий звук, и внезапно из промежутка между кожей ящерицы и внутренностями образовалась какая-то темная пленка, завернувшая кость и мышцы и сросшаяся со своими краями. Она образовала ровный срез шеи зверя под цвет его кожи.
«Что это?» – пронеслось в голове Ида, и он вновь поднял базуку и направил на животное, но не выстрелил.
Тем временем из пленки, изнутри что-то стало рваться, натягивая образовавшую срез кожу, и тут прорвалось. Из шей вдруг вырвалось две головы ящерицы, или даже змеи, каждая ни длинной шее, и у каждой – капюшон.
Глаза ивовца округлились, дыхание и сердцебиение участилось, в висках, под скулами и в запястьях запульсировало.
Паре­нь, не медля, стремительно выстрелил в пресмыкающееся, даже не прицелившись. Одна из голов отвалилась, брызнув кровью, но не прошло и пары секунд, как новая выросла из прежнего места, а из туловища, в области шеи вылезла еще одна голова, но уже без капюшона.
«Это... похоже на многоголового ящера – Хидро. С каждой отрубленной головой у него появляется еще две. Откуда берутся такие твари?!»
Внезапно внимание Идена перенял на себя дрожащий и подпрыгивающий ранее отпавший ящериный хвост. Секунда бездействия ивовца, и он успокоился на земле, но тут из его среза кость позвоночника стала удлиняться, сразу сформировавшись изогнутой линией под корпус ящерицы, будто ее что-то держало над землей. По ее середине, после изгиба условно холки, появилась большая костяная пластина, из нее вылезло двенадцать остроконечных костей – ребер. Так, одна за другой из позвоночника вырастали кости, пока не сформировался полный скелет ящерицы, а там и от хвостовых мышц по нему потянулись новые, обволакиваемые кровью, а сверху – серой кожей. Последними на свои места встали глаза и язык.
– О, Боже, – произнес ивовец, во все глаза глядя на новую ящерицу, размером с собаку, с неизвестно откуда взявшимся шипованным капюшоном.
Вынул из кармана рацию, поднес к лицу:
– Как слышно?
– Что у тебя? – спросил Акучино.
– Хидро и ящерица, образовавшаяся из хвоста.
– То есть?
– Некогда объяснять. – Парень сглотнул. – Не стреляйте по головам ящериц. У них вырастают новые.
– Надеюсь, ты не смеешься над нами, – оскорблено произнес Накрамару и отключился после своего «конца связи».
– Ид, с тобой все в порядке?
C канала Энджи послышался редкий тихий хруст снега. Стало понятно, что сейчас ей везет больше, чем Эйдо.
– Я, надеюсь, ты не про психическое мое состояние спрашиваешь. – Парень улыбнулся.
– Нет, я спрашиваю о твоем физическом.
– Тогда, да. Все нормально.
– Я рада. – В голосе послышалась улыбка. – Будь осторожен с ящерами. Конец связи.
С ее канала послышался щелчок.
– Ид, ты далеко находишься?
Зен.
– «Сакано Тсучи-е».
– У! Жди.
Раздался профилактический шум в рацию, говорящий о забытом отключении.
Ид посмотрел на приемник. Вдруг заметил, как рядом с его плечом появилась одна из трех голов Хидро, с интересом наблюдающая за ним, совсем не моргающая своими желтыми глазами. С испугу парень сделал шаг назад, инстинктивно выведя руку, сжимающую рацию, вперед, и змея, если не аккуратно, то продуманно, выхватила языком приемопередатчик из его руки и проглотила.
«Черт!»
П­арень попятился, пряча базуку за спиной в страхе, что чудовище и ее проглотит, как вдруг по его кисти руки прошло что-то узкое и холодное. Резко повернувшись, заметил маленькую ящерицу. Она подошла к нему слишком близко и пыталась выяснить, что он держит в руке, а теперь с интересом смотрела на него своими круглыми глазами, наклоняя голову то вправо, то влево, и издавая странный скулящий звук.
Тут, совсем близко от Эйдо с глухим звуком пули очередью стали врезаться в снег, вздымая снежную пыль высоко над землей. Испугавшись от неожиданности, ящеры стремительно поползли от места стрельбы, а Ид повернулся в сторону исхода.
Как и стало понятно сразу, это был Зен.
– Что это? – Удивленно уставился на трехглавого ящера, начавшего медленно возвращаться.
– На Хидро похоже.
– А, да. Жуткая жуть.
Парень поднял пулемет, прицелился и готов был уже выстрелить в одну из голов, как Эйдо дернул его за рукав.
– Не стреляй в головы!
– Почему?
– За каждую одну вылезает две.
– Издеваешься?
В ответ Идден осуждающе посмотрел на напарника, и тот сглотнул.
Внезапно змее-ящер, откуда ни возьмись, появился прямо перед ивовцами и, раскрыв капюшоны, зашипел, изогнув каждую шею дугой. Ид и Зен уставились на него.
– Че делать будем? – растерянно, с дрожью в голосе спросил Риза, не сводя глаз с правой головы змея.
– Стреляй.
– Куда?
На последнее Идден не ответил. Выхватил пулемет, оттолкнул напарника в сторону и сам, отпрыгнув назад от уже сделавшего выпад к нему змее-ящеру, выстрелил, попав в среднюю голову.
Ее прострелило одной пулей, второй – кадык.
В его области шея вместе с почти оторванной головой отвалилась, но тут же восстановилась, поведя за собой появление еще одной головы – четвертой.
– Ид! – Риза кинулся к другу, сразу схватив его за руку. – Ты как?
– Он мне руку прокусил, – задыхаясь от боли, произнес парень. – Чуть не запястье.
Зен сжал руку Иддена ниже локтя, как раз перед «дырой», и, тут, поднял глаза.
– Дай пулемет.
– В головы не стреляй. – Протянул.
Он, не прицеливаясь, зарядил очередь прямо под лапы приближающейся махине, что заставило его остановиться и дать задний ход, опустив капюшоны.
Риза повернулся к Эйдо и, вынув из кармана длинный узкий ремень, затянул им руку сокомандника ниже локтя, потом бинтом из кармана – кровоточащую рану.
– Как нам от него избавиться?
– Не знаю, – наблюдая за, вовремя решившим о чем-то переговорить с маленькой ящерицей, змеем, тяжело дыша, проговорил тот. – Но его нельзя оставить здесь. Он сожрет любого прохожего.
– Должен же быть какой-то способ. Такая жаба не может быть непобедимой.
– Да знаю я.
Эйдо нахмурился, пытаясь что-нибудь придумать и чувствуя, как рука в месте перетяжки начинает неметь.
Он посмотрел на друга, внимательно следящего за врагом, и вздохнул, опустив глаза.
– Дай мне свою рацию.
Зен, секунду подумав, достал приемник из кармана и протянул Эйдо.
– А твоя где?
Парень указал на Хидро.
– Он проглотил.
Риза промолчал в ответ.
– Как слышно?
– Ид, как у тебя со змеем? – спросила Энджи, обеспечив для разговора полную тишину.
– Чудесно, – зло ответил за друга Зен. – Это чудовище ему руку чуть не оторвало, но зато теперь у змея четыре головы.
– Как с ним справиться? – спросил Ид спокойно, на выдохе.
– Ящерица с таким количеством голов не может быть умнее человека. Попробуйте вычислить его основу. У него должна быть одна главная голова – возможно, единственная с мозгом.
– Но, что, если и есть такая? Что, если мы найдем ее? Если мы ее ему пробьем – вырастет новые две, – без энтузиазма продолжил Эйдо, вновь вздохнув.
– Головы появляются не сами собой, а по его прихоти.
– Есть! – Идден ожил. – Я понял! Энджи, спасибо.
– Спасибо! – крикнул Зен и три раза чмокнул приемопередатчик.
– Будьте осторожны. Конец связи.
– Дело сделано. – Риза довольно улыбнулся, медленно поднимаясь с колен и поддерживая за руку напарника.
– Нет. Мы лишь на полпути к победе.
Тот в ответ удивленно уставился на друга.
– Мы еще не знаем, какая из голов настоящая, и не отстрелили ли мы ее случайно.
– Факен!
Ид не обратил внимания на восклицание Ризы и уже направился к змею. Тот заметил приближение врагов и, развернувшись, медленно пополз в наступление, переплетаясь в шеях.
«Какая же голова настоящая? – всматриваясь в морды ящера, думал Эйдо, пытаясь вспомнить малейшую зацепку. – Отличительных пятен, полос нет. Сейчас у него три головы с капюшонами. Что еще?»

«Вот и чудно. Надеюсь, я смогла им помочь».
Ренджи аккуратно сунула рацию в карман куртки и, подняв руку к лицу и дохнув на ладонь, потерла ею замерзшую в руках базуку.
Тут спереди раздался продолжительный шорох по снегу, потом резкий, секундный, потом снег громко захрустел под ногами – быстро, потом медленнее. Тихий прерывистый смех, мужской.
– Не думал, что наткнусь на тебя.
– Много думаешь.
– И, правда.
И снова рассмеялся, но резко замолк. Миато услышала по сторонам от себя шорох. Поняла: окружили.
– Чего ты смотришь? – спросила, почувствовав на себе его взгляд.
Стараясь не засветиться, вынула из патронташа белую на счет ракету, большим пальцем сорвала зажигательный клапан.
– Нравишься ты мне, – ответил, улыбнувшись.
Позади послышался хруст, тихое глубокое урчание и шипение.
«А кто мне поможет?» – пронеслось в голове девушки, и она, широко взмахнув рукой, кинула сигнальную ракету в небо.

Этот «небесный» взрыв было видно из каждого угла Рикки.

Девятая глава: Лишь нормализация.
Величайшее чувственное наслаждение, которое не содержит в себе никакой примеси и отвращения, —
это, в здоровом состоянии, отдых после работы.
(Иммануил Кант)

Небо медленно затянули густые снежные тучи, что стало понятно после едва слышного грома, раздавшегося где-то за ближайшей горой.
– Снег нам на руку, – тихо произнес Накрамару, смотря в окно.
Перед ним на стуле сидела Энджи и массировала пальцами виски.
– Голова болит, – прошептала девушка и вздохнула, чуть приклонив голову.
Мужчина перевел взгляд на Миато и, осмотрев ее, глянул левее. У небольшого серого шкафа стояла худая медсестра и, высыпая в стакан медицинские порошки из пакетиков, звонко помешивала раствор ложкой.
Тут закрыла дверцу шкафа и взяла стакан в руки.
– Вот, выпейте, – произнесла, подойдя и протянув Ренджи.
Девушка подняла голову на голос и медленно приняла стакан.
– Что это?
– Обезболивающий и понижающий давление препараты.
– Их смесь разрешена? – вмешался Акучино, безразлично посмотрев на медсестру.
– Да, Накрамару-сама. Доктор Юсу сама, лично, посоветовала их смешать, дабы не усложнять принятие пациентке.
– Я ненадолго, – произнесла Эрджи громче, вдохнув кисловатый неприятный запах.
– Да, извините.
Медсестра преклонила голову, после чего удалилась.
– Думаю, вам стоит остаться в Рикке до полной поправки, – произнес мужчина, наблюдая за Миато.
– Возможно. До сих пор наша миссия не считается выполненной.
– Разве? Восстание вы предотвратили, и даже больше того. Я уже написал отчет для цучикаге, осталось отправить.
– Скорее, нашу миссию выполнили вы. Но, в любом случае мы остаемся до лучших времен.
– То есть, до поправки и дальнейшей работоспособности твоих сокомандников?
– Угу, – произнесла девушка, коснувшись ребра стакана губами.
Накрамару вновь повернулся к окну. Крупные хлопья снега кружились в хаотичном белоснежном вальсе, медленно опускаясь на землю и покрывая окровавленные дороги. Розовый, мелко запятнанный белым, тонкий след тянулся мимо больницы, указывая на то, что плащеносная ящерица проползала этой дорогой со своей добычей.
«Интересно,­ она покинула деревню, или осталась? Не дай Бог».
– Ренджи.
– Да? – ответила девушка, продолжая водить пальцем по ребру уже пустого стакана.
– Ты тоже считаешь, что выпускать жителей Рикки с заводов сейчас рискованно, учитывая внешний вид улиц?
– Да, конечно. – В подтверждение кивнула. – Мне кажется, лучше сначала провести генеральную уборку. А что вы думаете о похищенных?
– Надеюсь, они живы. – Акучино медленно повернулся к собеседнице. – Ведь среди них пожилые люди, женщины, дети.
– Но, если припомнить, как смело заявлял Кобура, что уничтожит деревню и ее жителей... Шанс найти их живыми столь же велик, что и обратный ему.
– То есть, пятьдесят на пятьдесят? – для галочки спросил мужчина, опустившись в плечах и вздохнув.
– Да. – Кивнула. – И, я думаю, группу шиноби стоит отправить на поиск немедленно. Даже если похищенные живы – долго они не протянут, где бы ни находились.
– Да, ты права. – Накрамару развернулся и спешно направился к двери, но тут остановился и вернулся.
– Может, проводить тебя? Гостиница по дороге в резиденцию отсюда.
– Нет, я останусь с Зеном и Идом. Позже сама как-нибудь найду гостиницу.
– Хорошо, тогда до палаты.
Акучино открыл дверь и, пропустив вперед девушку, вышел следом.

– Чертова игуана!
– Это был варан.
– Без разницы!
– Чего ты ожидал?
– Ид, молчи. Сидишь со своей рукой, и сиди.
Эйдо не отреагировал на дерзость друга, но загипсованная и уже онемевшая рука напряглась, вызвав боль, протекшую до плеча, а там и по всей спине. Бинт через шею, на котором держалась прокусанная страдалица, потерпевшая небольшое и быстро устраненное заражение, порядком уже надоел парню и при свободных движениях натирал шею. На левой щеке светлой мелкой рябью выделялось кожное раздражение, наверняка, вызванное попавшей на лицо ядовитой слюной Хидро во время укуса.
В остальном Эйдо чувствовал себя хорошо, и даже был мало потрепан, в отличие от Зена.
Оба бока потерпели легкое заражение, ставшее чуть позднее инфекционным, – разодранный огромным ящером, – но недуг был быстро устранен усердиями опытных врачей. Также сразу заметной стала немаленькая царапина на шее от того же оконного разбитого стекла, но заражена не была.
Растяжение связок правых запястья и стопы.
Из-за проблем с боками парень не мог даже проверить, способен ли ходить, но боль чувствовал явную.
– За какое время растяжение проходит?
– Неделю скакать не будешь – дальше пойдешь спокойным шагом.
– Дак, я и не могу скакать. И не смогу в ближайшие недели две. – Риза вздохнул, подложив под голову здоровую руку и повернувшись к другу.
Парней положили в одну палату, дабы не занимать отдельные боксы в том случае, если из обнаруженных похищенных окажутся больные.
В дверь раздался легкий стук, и створка отошла в стену. На порог палаты осторожно ступила Миато, но тут обернулась.
– Спасибо, Накрамару-сама.
– Не благодари, – отозвался мужчина и опустил глаза на ноги Эрджи, когда она повернулась вперед и медленно направилась к друзьям.
Девушка прихрамывала на левую ногу.
– Ренджи, может, и тебе врача позвать? – тихо спросил Акучино, всунувшись в палату лишь наполовину и притянув к себе дверь. – У тебя...
– Нет, спасибо.
Она мягко опустилась на стул, интуитивно обнаруженный у койки Зена.
– Ну, хорошо. Удачи. – Тихо закрыл дверь и удалился.
– О чем он говорил? – взволновано спросил Риза.
– Не важно. – Девушка качнула головой. – Вы как?
– Хромаешь, – произнес Идден и, поднявшись со своей койки, подошел и сел в ногах друга. – В чем дело? Когда ты успела?
– Пока вы с гадюками разбирались, на меня напала змея Кобуры, но это и нападением-то не назовешь. Она просто сбила меня с ног.
– Так, может, ты с нами за компанию полежишь в больнице? – Шатен ободряюще улыбнулся, пытаясь скрасить ситуацию.
– В соседней палате, – поправила его девушка. – Нет. Это пройдет. И, вы не ответили. Как вы себя чувствуете?
– Относительно. – Ид вздохнул, глянув в окно.
– Кому как, – буркнул Зен и до боли в забинтованной лодыжке толкнул друга коленом.
Миато улыбнулась, откинувшись на спинку стула.

Прошло две недели. За этот короткий промежуток времени Рикки очень изменилась со дня окончания войны. Улицы заметно посветлели, ведь практически каждый день шел снег. Трупы пресмыкающихся уже давно упокоились под землей за территорией страны Снега.
О том, что селению была объявлена война, жители узнали сразу, и объяснять внешний вид улиц не пришлось. Люди сами стали стараться смыть отпечатки побоев, заливая кровавый снег водой, засыпая песком.
В то же время по Рикке пошел слух, что похищенные вернулись в деревню: живые, но обезвоженные.
По приказу Накрамару, отправленный в первый же день после окончания войны отряд шиноби за двое суток отыскал исчезнувших, находящихся в заброшенной подземной тюрьме, располагающейся у подножия одной из снежных гор.

Здесь же третья команда, отчитавшись Акучино, взяла курс на Иву. Не то, чтобы нормализовались окончательно: вывихи, растяжения и рваные и колотые раны быстро не заживают, а оставаться в Стране Снега не было смысла.
Зайдя на территорию Ивы, Миато, Эйдо и Риза вздохнули теплым, таким непривычным, воздухом. Было чувство, что солнце насквозь пропитало атмосферу своими лучами, а теперь прохладный приятный ветер дул в спину, навевая недалекие и не очень приятные воспоминания о Рикке.
Резкая смена климата вызвала головную боль и «нытье» тех самых злополучных ран, что заставило Ида и Зена направиться в местную больницу, а Ренджи – к цучикаге.
Не придавая его крайне отвлеченному вниманию значения, девушка доложила о своем прибытии и, получив заслуженную похвалу, направилась домой, наплевав на разболевшуюся вывихнутую ногу.
Следующим утром Энджи решила навестить уговоренных врачами остаться в больнице друзей, и, только собралась уходить, как к ней не спеша подошел шиноби.
– Миато Ренджи?
– Да.
– Вас срочно вызывает к себе цучикаге-сама.
– У меня выходной. – Девушка медленно прошла мимо мужчины, направившись на выход.
Шиноби последовал за ней, сунув руки в карманы брюк.
– Сомневаюсь, что его это волнует.
– В таком случае я передаю ему «привет».
– Ренджи, вы должны немедленно отправиться к цучикаге.
– Я никому ничего не должна. Я только вчера вернулась с миссии, и не собираюсь принимать новую. Я заслужила отдых.
– А если эта миссия в Иве?
– Не имеет значения. – Энджи перекинула прядь волос с левого плеча на правое и, придерживая второй рукой, закрутила.
– Она не сложная.
– Мне все равно.
– В Иву пребывает команда из Суны. Цучикаге-сама хотел попросить вас поработать в роли помощника экскурсовода, – проговорил мужчина, уже не надеясь уговорить собеседницу, и ускорил шаг.
Девушка остановилась и медленно обернулась. На ее лице играла приветливая улыбка.
– Это мне уже больше нравится.

Одиннадцатая глава: Правда.
Трудно поверить, что человек говорит вам правду,
когда вы знаете, что на его месте вы бы солгали.
(Генри Менкен)

– Я, наверное, должна извиниться перед вами, – произнесла Миато, наутро вновь встретив суновцев на ресепшне гостиницы.
– Да нет, о чем ты? Понятно, из-за чего ты ушла.
– Но, все же, я была груба.
– Нам это знакомо, – ответил Канкуро, переведя взгляд на Гаару.
Тот отвернулся от брата и вздохнул.
– Тебя вообще с нами не было, – возмутилась Темари.
– Так, вы же оба молчите, а она мучается!
– Нашелся рыцарь! Жизнь даме облегчил.
Ренджи рассмеялась, спрятав руки за спиной.
– Успокойтесь, все нормально. Если вы меня простите за испорченное настроение, я провожу вас до ресторана.
– А если не простим?
Энджи закусила губу.
– Пойдете сами.
При этом девушка четко чувствовала на себе косой взгляд, и не один, а, даже, два, но этим утром ее это особо не раздражало. Казалось бы, немного нужно для того, чтобы день у успешного шиноби удался. Всего-то, веря в приметы, встать с «той» ноги.
И солнце. Оно сопутствовало теплу, которое отдавало само, и которое отдавал один человек другому, и принимал обратно.
– Ну, значит, мы тебя прощаем, – с какой-то гордостью произнесла блондинка и развернулась в сторону ресторана.
Эрджи слабо, по привычке, приклонила голову, улыбнувшись, и медленно направилась вперед, держа руки за спиной.

После завтрака все утро девушки разговаривали о парнях, что очень удивило Темари, ведь она не ожидала, что Миато может быть ими заинтересована. Оказалось же, что Ренджи всегда была заинтересована внешностью того или иного нового знакомого, но не позволяла себе открыть глаза. А когда блондинка спросила, почему же та не снимает повязку, Энджи отмазалась семейными обстоятельствами, улыбнувшись и перейдя на новую тему – «техники».

– Мне нужно к цучикаге.
– Тебя проводить?
– Нет, вы идите дальше, а я сама справлюсь. Я помню, где резиденция, – произнесла Темари и, махнув рукой, направилась в обратную сторону.
«Интересно,­ как же зовут ее «цучикаге», к которому она сейчас намылилась?» – пронеслось в голове Эрджи, пока она стояла, «смотря» в спину куноичи.
Повернулась к суновцам:
– Идем дальше?
Канкуро кивнул, и девушка направилась вперед.
– Куда она? – шепотом спросил кукольник у Гаары.
– К цучикаге, – бесстрастно ответил тот, из-подо лба глянув на брата.
Разукрашенный­ понял намек.

Тем временем блондинка, обернувшись и не обнаружив на горизонте братьев и своего гида, свернула в противоположную резиденции сторону – в сторону местной больницы.

– Ренджи, а, как ты ориентируешься? – спросил Канкуро, чуть выйдя вперед.
– На слух. Также я прекрасно помню, что где находится, и в метрах могу просчитать, какого расстояние до нужного мне пункта.
– Для этого, наверное, нужно старательно подготавливаться.
– Я освоилась меньше, чем за год.
– И, сколько уже твой «стаж»?
– Четыре года.
– То есть, это, в десять лет ты завязала глаза и больше не развязываешь?
– Мм... Было дело, развязывала, но не открывала.
– И для чего себя так мучить?
– А кто сказал, что я мучаюсь? – рассмеялась Миато, рефлекторно повернувшись к Гааре. – Мне даже нравится.
– Не умеешь ты врать.
– Нет, серьезно.
– Знаешь, если меня еще ты убедишь, то Гаару – точно нет.
– Какие-то способности?
– Скорее, просто жизненный опыт.
– Тогда, это, действительно, ни к чему. – Сунула руку в карман куртки. – Мне это не так уж и сильно нравится, но я пообещала.
– Кому?
– Не важно.
– Считаешь?
– Знаю.
– Не, ну, правда, с открытыми намного лучше.
– Это тебе так кажется, потому что ты не пробовал их закрывать на какой-то определенный промежуток времени.
– А ночью?
– Не считается.
– Ну, а если налетишь на кого? Или на что-нибудь.
– Здесь-то и рассматривается «стаж».
– Это верно. Но, все равно. Не. По. Ни. Ма. Ю.
– Не нужно понимать. Просто верь и знай.
– Не согласен, – вдруг тихо произнес Гаара. – Чтобы жить, нужно понимать, зачем ты это делаешь, а не верить кому-то, кто способен тебе сказать. Пускай и то же самое.
Ренджи не нашла, что ответить. Да и не хотела.
В первый раз она призналась себе, что ей нравится мужской голос. В первый раз он так сильно привлек ее, и теперь, кажется, ей хотелось просто сорвать эту чертову повязку и посмотреть на наглеца, так смело опровергнувшего ее статус. Или, хотя бы, просто посмотреть, как изменился мир с ее «уходом». Посмотреть, наконец, как выглядят ее собеседники.
– У каждого своя точка зрения, – как можно мягче произнесла девушка, вынув из кармана руку, и, спрятав за спиной, стряхнула в ладонь магнитный браслет и стала мять его. – Я считаю наоборот. Я верю людям.
– Это тоже правильно. Но, если тебя попытаются обмануть, ты поверишь, и потом будешь жалеть.
– Я уверена в этом, пускай и не всегда: я смогу распознать ложь. К тому же, я верю только тем людям, кому считаю нужным. Более близким, приближенным мне.
– С этого и стоило начать. Ты открываешься только тем людям, которым доверяешь.
Миато улыбнулась.
– Разве это неправильно?
– Не все тобою принятые люди могу оказаться нужными. Некоторым ты поверишь только потому, что они этого захотят.
– Эй, эй. – Канкуро щелкнул пальцами перед лицом брата. – Остынь.
– Все в порядке. – Энджи улыбнулась, выставив ладонь вперед. – Гаара прав. Я слишком доверчива.
– Я этого не говорил, – также спокойно произнес он.
– Пускай. – Опустила руку. – Но я сделала вывод. И считаю правильным обдумать всевозможные варианты.
На последнее братья Собакуно переглянулись.

– Ну?
– Ее друзья сказали, что тот шутник недавно ухлестывал за ней. Предложил завести серьезные отношения, и она отказала. После этого он и достает ее.
– Почему отказала?
– До того он еще, впрочем, как и бывает у детей, поддавался искушению дразнить ее, хотя, на самом деле ничего подобного не думал. Возможно, этого она и не смогла ему простить. А для чего тебе это?
– Хочу узнать о нем побольше.
Гаара поднялся из кресла и, накинув на плечо ремень, держащий тыкву, медленно направился на выход.
– Эй, – вслед ему произнесла Темари. – Для чего бы ты этого не делал, не трогай его.
– Ладно.

Тринадцатая глава: Пепельница.
Не расставайтесь со своими иллюзиями. Когда их не станет, может быть, вы и
продолжите существовать, но перестанете жить.
(Марк Твен)

Про­шла неделя. Ренджи ни разу не встретилась с суновской командой, но и особо не огорчалась, хотя чувство одиночества и скуки без них оставалось где-то на самом донышке.
Миато не хватало внимания и общества Темари, бессмысленных и осмысленных разговоров с ней. Канкуро и его нытья от боли, голода, жажды, усталости. Также его заражающего смеха и иногда по-настоящему веселых шуток. И Гаары – его присутствия, иногда легких, непримечательных слов, фраз, а также молчаливых взглядов, ощущаемых даже с закрытыми глазами.
Отчего-то симпатия к Гааре значительно возросла, хотя Миато слабо осознавала, что это он сломал руку Кадеро. Саму отбивали от этих мыслей другие, противоречащие, говорящие, что это лишь доверие и уверенность в знакомом. Но она скучала по новым друзьям, хотя от этого ее отвлекали старые – Ид и Зен.

Как только Эйдо и Ризу выписали из больницы, третьей команде предстояла новая миссия – поимка особо опасной банды шиноби – чунинов, не допущенных к экзамену на джонина из-за их вредоносной деятельности.
Банда состояла из пяти человек и славилась своими разбоем и убийствами в Иве с давних времен, но как-то их деятельность прекратилась, а самих участников перестали замечать на улицах селения, поэтому решили, что они стали нукенинами, но не тут-то было. Стоило восстановиться работе ивовского банка, как «организация» всплыла. И теперь Ренджи, Зену и Иддену предстояло поймать их и упечь за решетку.
– Вижу одного, – произнес Риза, зажав кнопку на переговорном устройстве, закрепленном на ремешке на шее. – Он быстр, но я подслушал разговор и примерно знаю, куда он направляется, поэтому скрыться ему не удастся.
– На моем пути еще один. Энджи, как те двое?
– Они огорчают меня своей неудачливостью. За последние пятнадцать минут я конфисковала у них три куная и два перочинных ножа, которыми они пытались перерезать веревки. Я, порядком, уже устала забирать у них «орудия труда».
– Окей. Скоро к ним присоединяться еще двое, и, если получится, я обыщу своего и заберу все ненужное ему в плену.
– Будь внимательна и осторожна. Вдруг у них еще что-нибудь осталось.
– Ладно.
Девушка сунула ремешок с переговорным устройством в карман и медленно двинулась к своим пленникам.
– Я же сказала, бросить на пол все, что у вас есть.
Миато наступила одному из участников банды на руку, что заставило его застонать и разжать пальцы, выпустив на пол бритвенное лезвие.
– Я все равно замечу, что у вас что-то осталось. Что не понятно?
В ответ пленник что-то прерывисто промычал. Тогда Эрджи обошла мужчин и, пригнувшись, оттянула со рта преступника платок, послуживший кляпом.
– Мы слишком долго работаем с такими самонадеянными, как ты, чтобы вот так быстро сдаваться со всеми побрякушками.
– Вы еще поймете, что я отличаюсь от других таких самонадеянных, – произнесла девушка, вновь натянув на нижнюю часть лица мужчины ткань.
Он снова что-то промычал и опустил голову.

– И для чего вы убиваете людей?
– Это весело.
Второй пленник, что все время молчал, вдруг решил поговорить. Другой мирно спал у этого на плече, во сне покусывая свой кляп.
– Неужели? И нравится попадаться?
– Этот раз – первый – исключение. Первый и последний.
– Вот именно, что последний. Больше вас сажать за решетку не понадобится.
– Ты неуверенна в нас. Мы еще десять раз сбежим.
Ренджи улыбнулась, присев перед собеседником на корточки.
– Как бы ни так.
Опершись на руку об пол позади себя, резко вытянула правую ногу и надавила на кадык бодрствующего пленника, прижав его к стене и заставив захрипеть.
– Кунай брось.
Оружие тут же звонко выскочило из-за спины мужчины, скользнув к стене.
– Как ты это делаешь? – спросил преступник, откашлявшись и жадно глотая воздух.
Миато улыбнулась, сложив руки на коленях.
– Интуитивно.
– А если честно?
– Я слышу шорох, скрежет острия лезвий по полу, стене.
– А ты, типа, слепая, что ли?
– Нет. – Улыбнулась, поджав губы. – Так задумано.
Пленник усмехнулся в ответ, качнув головой. Внезапно входная дверь распахнулась, и на пол помещения влетели еще двое связанных вместе преступников, мычащих вразнобой, дрыгающихся.
– Эти злодеи были немного сильнее и упрямее первых двух, – отчитался Зен, потерев уже засохшую царапину на тыльной стороне ладони. – Такие агрессивные еще, будто всю жизнь в клетке жили.
На последнее один из новоиспеченных пленников замычал громче и прикусил кляп.
– Я убью тебя! – немного членораздельнее произнес он и попытался встать, но второй оказался нелегким тормознутым грузом.
В итоге, с горем пополам, со злобой, под смешками Эйдо и Ризы, преступники поднялись и собрались идти в нападение.
– Угомонитесь, – произнесла Энджи и, потянув их за шиворот, толкнула к стене, где они и свалились, злобно рыча.
– Еще один остался, – устало простонал Ид, выгнув спину. – Он у вас главный? – обратился к разговорчивому пленнику.
– Наоборот. Он самый тупой и неспособный.
– Врешь.
– Нам нужны были люди, умеющие беспощадно убивать, а на образование и IQ мы не обращали внимания. Но он со временем утратил свою способность.
Зен улыбнулся.
– Значит, поймать его будет легче.
– Если он сам не сдастся, – усмехнулся тот, качнув головой.

Уже на закате третья команда стояла в кабинете цучикаге с отчетом об успешно выполненной работе.
– О неудаче я и подумать не мог. Вы – одна из лучших команд Ивы, но, впредь нужно работать активнее.
Миато улыбнулась, про себя усмехнувшись желанию каге.
– Вот ваши чеки на получение зарплаты, а также бонус – денежное вознаграждение за поимку.
– Ва! Даже так! – восхищенно пропел Зен и, подскочив к столу, схватил квитанцию со своим именем. – Неожиданно.
– И, правда. Вы можете идти.
Третья команда поклонилась и вышла из кабинета, а далее из резиденции. Зен и Ид сразу же направились в банк, снять со своего полученного счета деньги, а Энджи, отложив это на следующий день, медленно направилась домой.

«Нужно что-нибудь перекусить» – подумала девушка, закрыв за собой дверь своей комнаты, и, только вышла из коридора в зал, во входную дверь раздался слабый сдержанный стук.
«Видимо, не судьба мне поужинать».
Повернув­ ключ, Энджи потянула дверь на себя, и с улицы прямо в лицо хлынул поток горячего воздуха, напоминая о достаточно-таки жарком дне, когда во время самого пекла Миато находилась в сыром холодном подвале с пленными преступниками.
– Ренджи.
В солнечном сплетении что-то зашевелилось. Такой непривычный, уверенный, с мягким исходом голос звал и звал девушку каждую миллисекунду, пока она не сообразила, что нужно ответить.
– Рада слышать тебя, – удивившись своему изумлению в голосе, ответила Миато, открыв дверь шире и выпрямившись.
С каждой секундой, вспоминая интенсивность и тон услышанного голоса, она убеждалась в своей правоте: перед ней стоял Гаара.
– Ты себя хорошо чувствуешь? – спросил он, приметив ее, такое редкое и непривычное ему, изумление и еще днем ранее начавшую затягиваться царапину на щеке.
– Да, вполне.
– Не хочешь поужинать?
– Да, я не против. Проходи, я переоденусь.
Миато отошла от двери и направилась к своей комнате. Гаара вошел и, проводив девушку взглядом, медленно вышел в зал.
– Темари и Канкуро составят нам компанию?
– Нет, – ответил парень, осмотрев помещение, и направился дальше, в сторону кухни. – Они на задании.
– Ясно.
Поправляя на ходу серую футболку, Миато вышла в зал и, на слух не обнаружив гостя, направилась в кухню.
– Гаара?
Тот отвернулся от окна.
– Ты куришь? – Перевел взгляд на чистую пепельницу, стоящую посередине стола.
– Нет, не курю. – Опустила голову, собрав сзади волосы в один пучок и перекинув его на правое плечо. – Брат курил.
– Он жив?
– Нет. Четыре года назад его отправили на миссию S-ранга, и он справился с ней, но был тяжело ранен и умер в реанимации.
– И у тебя больше ничего не осталось о нем в память, – утвердил парень, повернувшись к девушке.
– Это так. Хотя, еще мне в память остались вопросы, задаваемые практически каждым новым знакомым.
– О повязке, – догадался Гаара, перенеся свой вес на отставленную назад правую ногу.
Эрджи улыбнулась.
– Верно.
Наступило молчание. Обоим собеседникам была неудобна пауза, но, несомненно, Миато сложнее было перенести ее, и, к счастью, Гаара сделал шаг первым.
– Я бы хотел знать причину.
– Я никому не рассказывала об этом, даже Иду и Зену.
В ответ парень промолчал, слегка наклонив голову влево.
– Мне будет сложно собраться с мыслями. – Девушка улыбнулась, сделав шаг к столу и проведя по нему рукой. – Но я попробую.
Она быстро развернулась лицом к окну и прислонилась к краю стола, опершись об его ребро. В таком положении Гаара находился слева от нее, что давало ей полный доступ к любым его перемещениям или, возможно, смешкам, чего Ренджи очень надеялась не заметить.
– Я была вторым ребенком в семье и последним, что было для Сета (моего брата) счастьем. Мягко говоря, он меня не очень любил. Возможно, здесь сказалась его ревность к родителям, когда я родилась. Десять лет. Он и сам был еще ребенком, и ему наверняка не хватало внимания после моего рождения.
Я с детства понимала, что он меня не любит, но я не могла просто так его оставить. Наши родители тоже знали о его отношении ко мне, и все время нас пытались сплотить, чтобы убрать эту врожденную ненависть.
Я любила Сета. Он был моим единственным и лучшим другом. Для меня, не взаимно. И я готова была на все (в пределах разумного), лишь бы он меня тоже полюбил.
Потом родители погибли в войне между Ивой и Ото, и только тогда Сет единственный раз проявил ко мне жалость, когда меня раздирала боль от потери, и мне даже показалось, что он пересмотрел свое отношение ко мне. С его друзьями я ладила лучше, чем с ним самим, но какое-то время мне снова же казалось, что он принял меня. И так было до того времени, пока мне не исполнилось десять. Потом ему дали эту миссию, S-ранга – поимка нукенина со способностями на очень высоком уровне, убившего третьего цучикаге.
Сет, наверное, пытался обмануть меня, либо его целью было что-то другое: он сказал, что не хочет, чтобы я впредь видела все, что творится на территории пяти Великих стран шиноби. И я пообещала, что не сниму повязку.
Какими бы глупыми не казались его желание и мое обещание – я его сдержала.
Я не страдала, когда узнала, что он погиб, хотя так и продолжала любить его. Я понимала, что поддалась его искушению подпортить мне существование своим желанием, но я сделала так, как хотел он. Как и всегда – сделала то, чего он хотел, хотя самой не всегда это нравилось.
Миато улыбнулась, наклонив голову вбок.
– Я знаю, что это извращение, но иначе я не могла поступить. Я хотела показать ему, что не стану отпускать то чувство одиночества, что он вселял мне с каждой своей мыслью, что в его жизни я лишняя.
Энджи повернулась к Гааре.
– И я знаю, что сейчас ты скажешь, что это глупая затея. И я готова прислушаться, я буду рада снять эту чертову повязку, но мне нужен повод. Мне нужно на что-то опереться.
Парень безэмоционально смотрел на рассказчицу, перебирая в голове пункты своего плана и анализируя самые главные части данного повествования. Завершив такой кратковременный процесс, он опустил глаза и легко вздохнул.
– Я ничего не скажу. Я примерно понимаю, ведь меня тоже не любили. Ни в детстве, ни, впрочем, и сейчас. Но я выбрал иной для себя путь, а твой – это твоя жизнь, твое возведение. Ты сама решишь, что тебе нужно; сама решишь, что для тебя будет лучше. И, лишь в самом крайнем случае примешь помощь. А сейчас мы идем в ресторан.
Миато улыбнулась, оттолкнувшись от стола, обернулась на Гаару и приклонила голову в сторону зала.

II сезон
Квинтэссенция
Пятнадцатая глава: Ровно год назад, как...
Придумать зелёное солнце легко. Трудно создать мир,
в котором оно выглядело бы соответственным.
(Дж­он Рональд Руэл Толкиен)

– Энджи, не пропусти его!
– Как скажешь.
Прыжок вверх, переворот через голову назад и пикирование за концом каната вглубь расщелины, пропасти. Угроза падения реальна, также как и обязательная смерть в случае неудачи.

Это новая миссия ивовской третьей команды – укрепление пеших подвесных мостов на границах между Ивой, Кусой и Амэ. Сейчас как раз между первой и третьей.
С последнего укрепления этих мостов прошло около тридцати лет, и они, в принципе, еще долго продержались. Но со временем от дождя и ветра канаты стали дряхнуть: растягиваться, распускаться; составляющие его доски трескаться, крошиться, падать.
По мостам стало страшно передвигаться, а ведь они были единственным путем переправки через Бронзовое ущелье, не считая, конечно, обход его пешком.
Почему Бронзовое? Потому, что его бурые скалы, служащие опорой для мостов, в заходящих солнечных лучах окрашивались в золотые оттенки, и данная смесь тонов напоминала бронзовый цвет.
Мосты, соединяющие Иву и Кусу, лежали через Угольное ущелье, что было названо также в честь своего цвета из-за тени, ложащейся на скалы от большой горы Мутоана, закрывающей солнце на закате.

Быстро закончив работу над Северным мостом, чунины перешли на Южный, но, только успели сойти с него для приготовления нужного укрепления, как старый канат порвался. Оба узла лопнули на кольях одновременно, и мост с треском, роняя доски, полетел вниз.
Ренджи, скинув сумку с плеча, прыгнула за канатом.

Прижав одну ногу к другой и вытянув руки вперед, Миато ускорила свое пикирование за целью, с каждой секундой становясь к ней ближе.
«Только не хлестни!»
Девушка услышала над собой треск и с трудом подняла слезящиеся от встречного ветра глаза к небу. Мост шумно загибался к скале, вытягиваясь вдоль нее, держась оставшимися двумя узлами на ее выступе.
Еще пара метров, и конец каната, к которому Эрджи до сих пор стремительно приближается, резко уйдет к скале, обрекая свою преследовательницу на смерть. Падение в ущелье, в протекающую по его дну мелкую речонку, полную выступающих обездвиженных булыжников.
«Ну же! Еще немного!»
Пара сантиметров. Ренджи успевает зажать двумя пальцами начавшую расплетаться «косу», и, сконцентрировав энное количество чакры в ладони, пускает ее по нитям каната, заставив растянуться резинкой.
Цель достигнута. Добрая десятая часть толстого сплетения намотана на руку Миато и уже по инерции тянет к скале.
Мягко приземлившись и упершись ногами в камень, девушка глянула верх и вздохнула, пытаясь перевести дыхание. Над головой медленно плыл туман, запрещающий видеть творящееся над ущельем, и лишь небольшой кусок голубого неба выглядывал из-за дымки.
Глубоко вдохнув ледяной пар, девушка, сконцентрировав чакру в стопах, привстала на вертикальной стороне скалы и двинулась вверх по основанию, придерживаясь за веревку.
Добраться до нужного выступа не составило труда. Зен и Ид встретили сокомандницу веселыми улыбками, но на выступе другой скалы.
– Умные вы, – недовольно проговорила Энджи. – Можно было не возвращать этот канат, а кинуть новый.
– Не надейся. – Зен улыбнулся, махнув рукой. – Мы их вместе переплетем, и будет мост немного прочнее.
– Додумался, наконец, – вздохнул Ид, хлопнув друга по плечу. – Энджи, ты как? Кидай кунай.
Миато, не ответив, туго привязала конец своего каната к оружию и кинула в сторону сокомандников, им под ноги. Кунай глубоко вошел в небольшую трещину в скале под ногами Эйдо и Ризы, и девушка улыбнулась, довольная своей работой. Без расчета траектории движения, без излишнего нацеливания, достаточно точно.
Через расщелину вновь тянулась дряхлая, болтающаяся, толстая веревка.
Далее ивовцы работали более слажено, без напоминании, указаний. Пустив по обоим (и второму, перекинутому через пропасть кунаем) канатам чакру, Идден и Энджи позволили Зену пройтись по веревкам, переплетая их основания между собой небольшой такой же слоистой сетью, а там они дружно положили новые, запасенные «хозяевами» в небольшом вырытом погребе в скале, доски и закрепили их.
Закончив работать к закату, ивовцы направились в Скрытые Скалы, с отчетом об удачно выполненной миссии.

Вернувшись и, собственно, отчитавшись цучикаге-саме, участники третьей команды направились кто куда: Зен – домой, Ид – в аптеку за противоастматически­­ми препаратами, а Энджи – прогуляться по улицам Ивы.
Стоило Миато выйти на небольшую площадь, как к ней тут же подошла ее недавняя «подруга» – Русо.
Ровно год назад, как Гааре – нынешнему каге Сунагакурэ (деревни Скрытого Песка) – каким-то чудесным образом удалось снять повязку с глаз Энджи, не придаваясь ни уговорам, ни мольбам, к ней потянулись многие ее знакомые, и просто люди, девушки, с которыми она даже не была знакома прежде. Также появились те, которые на дух не переносили Эрджи, или просто притворялись. Некоторые знакомые парни околачивались рядом, а незнакомые улыбались при встрече. Им Зен и Ид предсказывали желание познакомиться с Миато поближе, ведь, вероятно, они слышали ее историю, а также и то, что она является одной из самых успешных шиноби Ивы среди чунинов. Но, точно не слышали историю о том, под каким предлогом исчезла повязка, и что после нее осталось в душе Ренджи.
Как бы то пафосно и примитивно не звучало, в ее душе осталась благодарность, некое чувство преданности, и, главное, «огромная симпатия» – любовь. До сих пор она с наслаждением вспоминала те последние моменты его присутствия, что стали самыми запоминающимися, и, наверное, не только потому, что она видела происходящее вокруг. Ведь Гаара поцеловал Энджи, а для нее это много значит.
Она с улыбкой вспоминала, как размышляла о нем, глядя ему в глаза, как чувствовала свою влюбленность. Девушка сама себе призналась, опираясь на новое чувство, что никогда раньше не симпатизировала к молодым людям так сильно.
И она искусно прятала свои мысли, чувства, воспоминания. Тем более в присутствии друзей, или Русо.
Хоана Русо была переученной (ее сенсеем) «гламуркой», в итоге ставшей прототипом стандартной пацанки. Ужасный, заносчивый характер, завышенная самооценка, полный провал в личных отношениях с ровесницами, частично из-за ее самолюбия, но более чем нездоровая привязанность к Миато.
Ренджи же видела ее больной рыжей заразой, но с интересными взглядами на жизнь, а также иногда уверенно высказанным мнением «против». Чаще всего, конечно, в адрес девушек, недолюбливающих как Энджи, так и Русо.
Миато не считала Хоану подругой, лишь иногда позволяла быть рядом, когда это было удобно.
– Извини, я хочу пройтись.
– Я с тобой, – сразу среагировала рыжая, широко улыбнувшись.
– Одна.
Миато, сожалеющее улыбнувшись, пожала плечами и направилась дальше.

Отредактировано Nika Sand (Воскресенье, 17 апреля, 2011г. 17:28:05)

Семнадцатая глава: Добро пожаловать в Суну.
Другом является такой человек, с которым я могу быть искренним.
В его присутствии я могу думать вслух.
(Ральф Эмерсон)

– Энджи, новая миссия?
– Да.
– Куда?
– В Суну.

Миато быстрым шагом шла мимо ряда магазинов в сторону своего дома, от резиденции. Встреча с Идом и оповещение его о ее новой миссии вызвала смешанные чувства: вроде бы весело на душе – задание в Суну, ближе к Темари, Канкуро и Гааре, но в то же время кошки скребутся – Ренджи отправляют вместе с Русо, а это минимум неделя бессмысленных яростных сплетен и бесконечного монолога.
В раздумьях проскочив «Демуген» на пару метров, девушка вернулась к нему и прижалась к стеклу витрины, заглянув внутрь. На память пересчитав свои сбережения, Эрджи вприпрыжку забежала внутрь магазина.
Потратив на шопинг, как казалось, минимум времени, Ренджи уже бегом понеслась домой, переодеваться и собирать вещи.

Миссия заключалась в доставке казекаге свитка, содержащего в себе договоренность о вырубке недалеко лежащего от Песков смешанного леса, разделяющего страны Земли и Ветра, и построении через них огромного вантового моста для переправки.
Казалось бы, в задании нет ничего сложного, но Энджи отправили с Русо как сопровождающую, ведь та была менее боеспособна в случае нападения, да и, наверняка, рассорила бы обе деревни при общении с суновцами.

– Ниче себе! – улыбнулась Хоана, осмотрев Миато с ног до головы и почесав локоть через сеточный налокотник. – Классно выглядишь!
– Спасибо, – бесстрастно ответила Ренджи, поправив приобретенную полчаса назад светлую кофту. – Ты тоже.
– О, да. – Русо качнула головой. – Идем?
Энджи в ответ кивнула, и девушки направились на выход из деревни.

Путь составлял в среднем два дня (по тому самому лесу), но Хоану не устроил подобный маршрут, и Ренджи пришлось молча согласиться идти в обход.
– Кстати, а ты знаешь, что если мы будем спать днем, то сэкономим время и доберемся до Суны быстрее? Мы можем этой ночью не останавливаться, а завтра днем отдохнуть всего два с половиной часа, притом зарядиться энергией на полторы суток! Представляешь? Солнце напечет нам энергии на полторы суток!
– Угу, – без интереса ответила Миато и отвернулась от «подруги».
– Вот. А если мы поспим в два раза больше (то есть пять часов), то это ничего не изменит, только время зря потратим. Кстати, а ты сколько в среднем спишь? Я чаще половину дня. Хотя, нет, мне хватает восьми часов, хотя, и так сказать не могу. Скорее...
– Я сплю столько, сколько мне нужно в зависимости от ситуации, – не выдержала Миато и тяжело выдохнула, сжав лямки рюкзака сильнее.
– Э-э, понятно. – Та улыбнулась и нахмурилась, но тут же ее выражение лица сменилось беззаботным. – А у тебя есть парень?
Внезапно по коже Энджи пробежали мурашки, по позвоночнику, через каждый позвонок что-то проскочило, словно ток электричества, и вышло где-то в макушке, со звоном.
– Нет, – твердо ответила Миато, ступив на землю, и почувствовала, как в стопе что-то неприятно закололо.
– Это странно. Я думала, у тебя есть. Ты ведь умная, красивая. Успешная шиноби. Да и характер у тебя неплохой. А почему у тебя нет парня?
– Как будто это от меня зависит, – буркнула Эрджи и отвернулась.
– Ну, как? Конечно от тебя! У меня, например, на протяжении всей моей жизни было всего девять парней от силы. Хотя, может быть, десять, или одиннадцать. В общем, не важно, но факт в том, что они были. И с последним я рассталась около недели назад. Он мне надоел, и я его бросила. Мой предыдущий, ты его знать должна, Ю, вообще бабником оказался. Вот. Потом, до Ю у меня был Колл – редкое дитя. До Колла...
Миато прикрыла глаза и тяжело неслышно вздохнула, пытаясь успокоиться. Болтовня Хоаны начала ее жутко раздражать, и Эрджи казалось, что вскоре ее терпение лопнет.
– До Эма у меня был...
– Русо, заткнись!
Та испуганно вздрогнула и уставилась на Ренджи. Подруга смотрела на напарницу спокойно, но рассержено, пытаясь выдавить смягчающую улыбку.
– Неужели тебе свойственно замолкать хотя бы на секунду?
– Но... Энджи, я думала,.. что мы подруги.
– Разве, по-дружески – надоедать?
– Извини, я не хотела. Я думала, тебе интересно.
Внезапно подул сильный ветер, поднял с деревьев листья на хрупких черешках. И без того не идеальная со временем прическа Ренджи была испорчена тем самым ветром – волосы взлохматились, две пряди челки смешались в одну.
– Ты офигенно выглядишь! – вдруг переключившись, заорала Русо и кинулась к подруге, чтобы рассмотреть ее. – Это просто невероятно круто!
– Да уж, – вздохнула та, проведя рукой по волосам, что мало помогло.
Тем временем ивовцы продолжали свой путь.
– Мы ведь не будем спать этой ночью?
– Будем.
– Но, я ведь уже все просчитала.
– Я не хочу сбиваться с режима. Я сплю ночью, а не днем. И ничего менять не собираюсь.
– Странная ты. Так бы мы быстрее дошли.
– Ты куда-то торопишься?
– Мм... Нет. Но, разве, время нам не на руку?
– И его отсутствие не повод торопиться.
– Э-э... Ок. Как скажешь.
Пожав плечами, Русо вздохнула и уперла взгляд вперед.

Следующие два дня Хоана старалась сильно не надоедать подруге, хотя, с точки зрения Миато, у нее это не получалось.
И, вот, пустыня. На ее горизонте была видна возвышенность в тон песку – врата Суны. Ренджи, подставив ладонь ребром к глазам, всмотрелась в очертания врат.
– Думаю, стоит сделать привал, – произнесла она и повернулась. Русо стояла ближе к редкому лесу и что-то высматривала через него.
– Да, ты права. Через ту бурю мы вряд ли попрем. – И указала пальцем вперед.
Ренджи, всматриваясь, медленно подошла к «подруге» и, глянув меж стволов деревьев, в пустыню, увидела движущуюся, опускающуюся и вновь поднимающуюся, кучу песка в воздухе.
– Будем при привале, пока не стихнет, – произнесла Эрджи и направилась в сторону леса, искать место для разбития лагеря.

Ночью песчаная буря, уже дошедшая до врат Сунагакурэ, разбудила Хоану, и та подсела к костру. Миато тоже не спала, и все из-за того же шторма, но подавать признаки бодрствования не решилась. Лежа к костру спиной, девушка мяла в руке свой магнитный браслет, который мало-помалу стал раздражать, и смотрела вдаль, на пустыню. Она не казалась особо прекрасным местом – эти барханы, лунный блеск, кое-где отражающийся от песчинок, мало восхищали Энджи. Возможно даже, потому что она долго была абсолютно «слепа», или потому, что уже когда-то была в этих краях.
Так как отец Эрджи был майором военной полиции Ивы, он часто брал своих детей с собой в безопасные поездки вроде ознакомления с территорией дружественных деревень и тому подобное. Ива и Суна заключили мирный договор, когда Ренджи было около четырех-пяти лет, и поэтому майор Дазет решил познакомить Энджи и Сета с опасной пустыней.
«Увидеться­ бы с Гаарой хотя бы. Завтра, скорее всего, уже к обеду подойдем. Свиток, согласие, снова в Иву».
Миато вздохнула и, натянув на запястье браслет, прикрыла глаза.

Утром девушки отправились по пустыне и уже ближе к двенадцати часам дня стали подходить к Суне.
– Мы будем снимать номера в гостинице?
– Как хочешь, – ответила Ренджи, прикрывая рукой глаза от надувающего песок в лицо ветра.
– Хах, я тут вспомнила, случай был один, я в магазин ходила, а там парень, симпатичный такой, продавцу помогал. Ну, главный там где-то застрял, а парниша решил его подменить. И он улыбнулся мне. – Рыжая, зажмурившись, завизжала. – Вижу, ждет моего заказа, а я-то сказать и не могу ничего! Тогда он спросил: «Что желаете купить?» А я помню, что мне ан-данго нужно было, но смотрю на мальчика, и все мысли куда-то летят... И я ему, такая, без подготовки, без обмозгования: «Я ан-данго!» Он ответил мне: «Приятно познакомиться». – Русо рассмеялась. – Правда смешно?
– Правда, – без энтузиазма ответила Энджи и шагнула в тень врат Суны.
Представившись­ вратарям, ивовцы направились по указаниям суновцев в сторону резиденции. Найдя здание, зашли внутрь, поднялись, пошли по коридору.
С каждым шагом Эрджи становилось труднее дышать, сердце стучало в груди до боли. И она не знала, что конкретно ее беспокоит: встреча с Гаарой, или то, что он может сказать при этой встрече.
Спросив у встречных, видимо, работников резиденции о местонахождении кабинета казекаге, девушки направились дальше и вскоре обнаружили темную дверь, на которую, похоже, и указывали суновцы. Постучавшись и дождавшись ответа, Ренджи повернула дверную ручку. Дверь медленно отворилась, открыв глазам Миато и Хоаны не крупный, но достаточно просторный и уютный на вид кабинет в бежевых и более темных тонах.
За столом, подпирая кулаком щеку и заполняя какую-то бумагу, сидел Гаара. Его глаза, видно, были опущены на документ, и казалось, что он совсем не замечает вошедших (несмотря на то, конечно, что сам же ответил на стук).
Тут, положив ручку, еще секунду посмотрел на листовку и медленно поднял глаза. Окинув Русо взглядом и остановив его на Ренджи, казекаге медленно поднялся из кресла и легко улыбнулся.
– Добро пожаловать в Суну.

Девятнадцатая глава: Второпях.
Мы никогда не живем настоящим, все только предвкушаем будущее
и торопим его, словно оно опаздывает (...).
(Блез Паскаль)

На­спех натянутые шорты и кофта – не то, что планировала с утра надеть Ренджи, но выбор был не велик, также как и количество минут, данных ей Русо на сборки.
– Послушай, нормальные парни еще спят.
– А кто сказал, что мне нужен нормальный?
– Ты извращенка. Кто вообще сказал, что здесь есть парни?
– Один точно есть, – раздалось позади, на что обе обернулись.
Перед девушками стоял парень в темном комплекте из брюк и кофты, заменившем знакомый Миато черный комбинезон, и здоровым свитком за спиной вместо кокона с куклой. Энджи узнала ехидную, но добрую улыбку и извечно находящиеся в карманах брюк руки.
– Привет, – улыбнулась Миато и приветственно махнула рукой.
– Как дела? – спросил Канкуро, улыбнувшись в ответ, и бросил взгляд на застывшую Хоану.
– Неплохо. А у тебя как?
– Как всегда. Ты че худая такая?
– Что? – переспросила Энджи, подумав, что не расслышала вопроса.
– Это ноги? Больше похоже на палочки для еды.
– Но...
– И руки тоже не руки. Дистрофик.
– Уж какая есть, – недовольно оправдалась Эрджи, пожав плечами.
– Ладно, прости. – Кукольник улыбнулся, косо глянув на Русо. – Кстати, а ты нас не познакомишь?
– Да, конечно, – заметив «защитную реакцию» Хоаны, улыбнулась Миато. – Канкуро – Русо. Русо – Канкуро.
– Приятно познакомиться, – с ноткой обращения проговорил кукольник, чуть пригнувшись.
– Взаимно, – ответила та медленно, продолжая пялиться на парня.
Он же, улыбнувшись, выпрямился, посмотрел на Ренджи.
– Вы ведь на миссии?
– Да.
– Ок. Еще встретимся. – Подмигнул шатенке. – Гаара просил с утра зайти к нему. Удачи. – Развернулся, но не сделал и шага, как повернулся к Русо. – Кстати, классный «гондон».
И он удалился, не вынимая рук из карманов брюк.
– Ты слышала? Ты это слышала?! Я ему понравилась! – завопила Хоана, оклемавшись от своего «мертвого» состояния.
– Не факт, что ты, но твоя шапка – точно, – усмехнулась Энджи, переведя взгляд на «подругу». – Пойдем, расскажу тебе о нем.
– Хорошо, но, для начала: у него есть девушка?
– Для начала: не знаю.
– Но вы ведь знакомы...
– Мы не виделись и не общались год. К тому же я понятия не имею, была ли у него девушка тогда.
– Пофиг, отобьем. Но ты спросишь у него.
– Ну уж нет.
– Энджи!
– Отстань.
– Ты должна мне помочь!
– Ничего я тебе не должна. – Эрджи отскочила от рыжей и ускорила шаг. – Сама спросишь.
– Он не поймет.
– Кого-кого, но меня-то с этим вопросом он уж точно поймет неправильно.
– Пожалуйста.
– Отстань.
– Вредина! – шикнула на подругу Хоана и отвернулась, обиженно выпятив губу.
Та улыбнулась.

– Энджи, ты не представляешь, что я нашла!
– Ты же вроде за соком ходила. Что ты могла там найти?
– Много чего, – фыркнула рыжая, – но не в том суть дела. По пути в продуктовый есть классный магазин одежды. На витринах манекены в таких классных шмотках! Пойдем?
– Я не взяла с собой деньги, да и одежда мне пока что не нужна.
– С ума сошла! Одежда всегда нужна! А о деньгах не беспокойся. Я взяла свои, потом отдашь. Пошли скорее!
И, схватив Миато за руку, Хоана на всех парах понеслась в ту сторону, откуда только что прибежала. Стул, на котором прежде сидела Ренджи, перевернулся, и девушка только и успела налету попросить прощения у ругающегося себе под нос официанта, нагнувшегося за стулом.
Вскоре рыжая притащила Эрджи к тому самому бутику. На вид просто огромный магазин одежды в красных и белых тонах с огромной красной вывеской «H&M».
– Вот, видишь? – Хоана пальцем указала на логотип на витрине. – Хим.
– Вижу.
– Умница! Идем!
И девушка потащила подругу внутрь здания.
Убедившись в том, что Миато не настроена на шопинг, Хоана усадила ее в кресло перед примерочной кабинкой, а сама, набрав целую тележку, побежала примерять.
Одна за другой кофточки и юбки, топики и брюки летели в другую корзину, для неподошедшей одежды, и лишь каждая третья вещичка заслуживала свое место на ручке первой тележки. И причиной тому была Эрджи, а точнее ее восприятие выбранной Хоаной одежды.
– Добрый день, – поздоровался высокий молодой консультант, – могу я вам чем-нибудь помочь?
– К сожалению, мы и сами неплохо справляемся, – широко улыбнувшись, ответила Русо. – Но, могу я попросить вас отвезти это на кассу? Я позже куплю, а пока еще посмотрю.
– Да, конечно. – Парень подмигнул девушке, но тут со стороны выхода раздался громкий низкий мужской голос, что-то усердно кому-то предлагающий, на что консультант закатил глаза.
– Сабиши! Иди и «обслужи» своего постоянного клиента! – раздался другой голос, тоже мужской и более раздраженный.
– Твою налево! – ругнулся парень, и Русо положила руку ему на плечо.
– В чем дело? Кто это – постоянный клиент?
– Спекулянт, которого мне приходится по несколько раз на дню выгонять из нашего магазина. И все из-за того, что я один раз пропустил свое дежурство.
– Спекулянт? – Хоана и Миато переглянулись.
– Дезуо... чудила подзаборный... – продолжал ругаться парень, аккуратно складывая одежду рыжей в корзину.
– Чепушила... – нахмурилась Хоана и, яростно топая, направилась к выходу. – Сейчас я его...
– Русо! – Ренджи соскочила с кресла и устремилась за «подругой». – Успокойся!
– Ну уж нет! Симпатичных консультантов обижать не дам!
Эрджи, поняв обстановку, повернулась и покрутила пальцем у виска, давая понять изумленному заявлением ее подруги парню, что она немного «того».
Тем временем Хоана уже скрылась за поворотом помещений магазина, и Миато услышала ругань наступающей на «врага» «подруги».
– Девушка! Не хотите ли приобрести серебряные часы с позолоченным ремешком? Недорого! Всего три с половиной тысячи йен!
– Ах, ты, урод! – Девушка замахнулась ногой, но Ренджи успела оттащить ее от напуганного и уже шуганувшегося к стене мужчины. – Барыга! Я тебе твой бизнес в зад засуну! – орала рыжая, размахивая ногами и дрыгаясь, уверенно пытаясь дотянуться до недруга.
– Господи! Какая молодежь пошла! Нервные, психованные. Истеричка! – испуганно вжимаясь в стену, орал мужчина, продвигаясь к выходу.
– Ах, ты!.. Иди сюда, говнюк!
Но тот оказался отнюдь не послушным и не смелым мужчиной. Глубоко вздохнув, он выскочил из магазина и побежал от него со всех ног, кажется, даже растеряв свой товар.
– В общем, я довольна собой, – улыбнулась рыжая, успокоившись, выпрямившись и поправив свою кофту. – Ну, идем дальше шопинговать?
И, не дождавшись ответа, она направилась вглубь магазина, выбирать одежду на примерку.
– В шоке, – произнес молодой консультант, стоя за спиной у Энджи и смотря вслед Русо.
– От души! – ответила ему Миато, улыбнувшись, и направилась за «подругой».

Ближе к вечеру, как уже стало темнеть, Миато смогла выбраться из «Хима». Все это время (с обеда) девушки пытались найти Хоане подходящий комплект, точнее собрать его, но, из-за неудобной сортировки товара в магазине (по цвету), Русо не успевала схватить с полки нужное, как у нее разбегались глаза на все остальное, и с собой к примерочным кабинкам она тащила все подряд.
– Ближе к семи часам мне стало уже дурно, – пожаловалась Энджи, явно прочувствовав недомогание в висках.
– Как они могли выгнать меня из магазина? – бурчала себе под нос рыжая, сжимая в руках ручки пакетов с купленными вещами. – Как?
– Магазин закрывался. К твоему сожалению, он не работает круглосуточно.
– Завтра утром снова туда.
– Ну, нет. Одна пойдешь. Я, скорее всего, спать буду до обеда.
– Ты эгоистка, Ренджи!
– Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала, – ответила шатенка и глубоко вздохнула, подняв руку к голове.
Внезапно Хоана остановилась и, тут же схватив подругу за рукав, стала сильно дергать. Ничего не поняв, Эрджи обернулась. Подобную картину ей уже приходилось видеть за этот день: застывшая Русо, с округлившимися блестящими глазами, стеклянными. Теперь же указывающая куда-то за Миато.
Ренджи поняла: вероятно, позади был Канкуро. Обернулась.
«Да мне в экстрасенсы прямая дорога».
К девушкам медленно приближался кукольник (со стороны, откуда ни возьмись появившейся, резиденции), с приветливой улыбкой на лице. Но шел он гораздо быстрее, чем утром, по чему стало понятно, что у него что-то, возможно, есть для ивовцев.
– Привет.
– Привет. Вас Гаара к себе вызывает.
Энджи кивнула и направилась уже вслед за Канкуро, непроизвольно таща за собой «подругу».
Поднявшис­ь по лестнице и пройдя по длинному коридору, девушки под сопровождением кукольника пришли к кабинету казекаге и, постучавшись, вошли. Ничего необычного и непривычного в Гааре, сидящем за столом, не было, поэтому ивовцам было сложно предугадать, что он скажет.
– Завтра вы можете отправляться в Иву. Я получил дополнительную информацию от райкаге быстрее, чем предполагал, и поэтому я вас больше не намерен задерживать.
И только тогда, когда он отчитался, Миато заметила, что все же что-то в нем не то. Договорив, он тут же уткнулся в какие-то документы, даже не подняв головы.
«Может, это и к лучшему, что я ухожу. Но мне не хочется. Я бы еще побыла в Суне, рядом с ним, да и без него. Одно присутствие в Песках внушает мне то, что я стала предельно близко к Гааре. Странная ассоциация».
– Спасибо, – подала голос Ренджи. – Мы можем идти?
– Да, – ответил казекаге, так и не подняв голову.
Кивнув в подтверждение, девушки развернулись и молча удалились из кабинета. Канкуро закрыл за ними дверь и медленно двинулся к столу.
– Странный ты какой-то с той миссии в Иве. Как-нибудь расскажешь, что произошло?
– Как-нибудь, – ответил каге, не поднимая глаз.

Двадцать первая глава: Невменяемая.
Разум человеческий владеет тремя ключами, открывающими все:
цифрой, буквой, нотой. Знать, думать, мечтать. Все в этом.
(Виктор Гюго)

«К­акой же он милый» – думала Ренджи, растягиваясь на своей постели. Шея под самой скулой до сих пор пылала, и не только из-за воспоминания об остатке дня, проведенного с Гаарой. Частично из-за последнего получаса, а остальное – лишь порханье бабочек в животе.
– Нагулялась? – раздалось из-под бугра одеяла и подушек с соседней кровати, приглушенно, обиженно.
– Нагулялась, – ответила Миато и повернулась на правый бок, спиной к напарнице.
– Могла бы и не приходить.
– Да? Честно?
– В смысле, могла бы и дальше гулять.
– Спасибо за разрешение, но я тебя не спрашивала.
– Конечно, а кто меня спросит? – всхлипнула Русо, стянув одеяло с головы. – Я ведь люблю тебя, Энджи, а ты ко мне относишься, как к дерьму.
Ренджи не ответила, предпочтя послушать, что еще «придумает» Хоана.
– Сначала унизила, потом кинула.
– Не унижала я тебя, и не кидала. Ты психанула и сбежала из его кабинета. Я в этом участие не принимала.
– Ну зачем ты заговорила об амбидекстрии? Ты же знаешь, как я отношусь к этому.
– Я до сих пор не знала, что ты амбидекстр. О чем ты говоришь? Откуда я могла знать, что ты умеешь писать обеими руками и, тем более, стесняешься этого?
– Я говорила тебе.
– Этого я не помню.
– Потому, что ты не слушаешь меня! Никогда.
– Если бы ты говорила что-то полезное... – Эрджи сунула руки под подушку, под голову, и глубоко вздохнула.
– Для тебя все, что я говорю – бесполезное? Так?
– В основном.
– Я думала, мы подруги, Энджи.
– Много думаешь, – произнесла та и поморщилась, вспомнив снежную войну с Кобурой, то, что так же отвечала ему. В солнечном сплетении что-то зашевелилось, а сердцебиение участилось, дыхание слегка сбилось.
– Одна, причем. Одна думаю. За двоих.
– Ха! – ответила Ренджи и прикрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание от воспоминаний.
– Знаешь, ты оказалась другой. Я думала, ты лучше.
– Заметь, ты целый год думала. И только с того момента, как я сняла повязку. До этого ты насмехалась и относилась ко мне как к, черт знает отчего, сопернице, как и остальные девчонки. Не находишь это странным?
– Я всегда к тебе нормально относилась, просто раньше боялась с тобой заводить дружеские отношения, потому что ты казалась мне холодной.
– А теплый цвет глаз внедрил уверенности? Кого ты обмануть пытаешься?
– Я не обманываю.
– Как и последние полгода.
– Что?
– Когда я общалась с парнями, ты мне высказывала их недостатки, будто они бы оттолкнули меня от них. Несмотря на то, что ни с одним я не собиралась заводить отношения. А потом ходила и подбирала их за мной.
– Да ладно?
– Хочешь сказать, что все было не так? Кто уверял меня, что Ю – дрыщ и бабник? А у Эма глаза цвета дерьма?
– Но Ю и так бабник, – с улыбкой ответила Русо.
– Какое мне дело до того, какого цвета их глаза, и кто какого телосложения и роста?
– Что значит – какое дело?
– Русо, ты дура.
– А ты не дура? Ты не нормальная девушка. Нормальные хотя бы парнями увлекаются.
– Пускай я не нормальная девушка, но я уже нашла человека, с которым, возможно, меня связывает нечто большее, чем просто симпатия. И я, в итоге, не стану шлюхой.
– А я стану, да? – Хоана рассмеялась.
– Станешь, – уверенно ответила Миато, кивнув самой себе. – Уверяю тебя, со своей «охотой на парней» – быстро станешь.
– У меня хотя бы есть шанс иметь не одного парня.
– Нашла чем гордиться.
– У тебя тоже он, кстати, есть, но ты им не пользуешься.
– Да неужели?
– Хватит язвить!
– Встань и заткни меня.
– Энджи... идиотка!
– Завидуй молча.
– Чему завидовать?
– Мой парень – казекаге, а твой – его брат.
– О, ну да. Буду я с ним еще встречаться.
– У тебя есть шанс, – произнесла Ренджи и снова глубоко вздохнула, на этот раз для себя.
– Идиотка.
На последнее Миато промолчала, как и на последующие недоразвитые неуверенные оскорбления и обзывания. А может, все-таки, просто заснула и уже не слышала, как Хоана сквозь слезы, громким шепотом, изливала душу бывшей подруге.
Проснувшись­ утром, Энджи первым делом глянула на Русо. Красные опухшие щеки, практически до крови искусанные губы. Горячий на ощупь лоб и застоявшиеся на ресницах слезы.
«Ревела, дура, – подумала девушка и налила в стакан воды. – На мигрень наревела. Теперь будет жалеть».
Ренджи кинула в стакан пару таблеток, лежащих на тумбе рядом с кроватью, которые тут же опустились на дно сосуда и зашипели, стали быстро уменьшаться в размерах, выбрасывая белые пузырьки на поверхность.
Девушка села рядом с «подругой» на кровать и мягко потрепала за плечо. Та приоткрыла опухшие и раскрасневшиеся глаза, в которых до сих пор также стояли слезы. Подняла руку к голове, поморщилась, застонав от боли.
Энджи поднесла стакан чуть ближе, но тут Хоана резко ударила по сосуду, отчего тот перевесил в руке Миато и двинул об стену, разбившись. Раствор зашипел, брызнув и смешавшись с кровью Эрджи от оставшихся в ладони осколков.
Девушка, чертыхнувшись и подскочив с койки, непроизвольно зажала второй рукой запястье порезанной и забежала в ванную, громко хлопнув дверью.
Русо, закрыв глаза рукой, застонала в голос от боли в голове и жалости, от слез, вновь ручьем бегущих из глаз.
– Прости.

Не без боли извлеча осколки и перебинтовав ладонь найденным в аптечке под раковиной бинтом, девушка села на опущенную крышку унитаза и глубоко вздохнула, глядя на лампочку. Темная сторона Миато уговаривала сейчас вернуться и ответить Хоане по заслугам, ведь было и без объяснения ясно, что та это сделала не случайно, но светлая сторона понимала, что это лишь побочный эффект двух напряженных дней, ситуаций – сначала ссоры, а потом болезни. И светлая сторона брала свое, но темная не оставляла о себе лишь воспоминание, и в душе Ренджи кипела жажда поговорить с «подругой» «по душам».
«А ведь она сама во всем виновата. Она привязалась ко мне, как щенок, и теперь страдает, наконец, понимая, что она не тот человек, который мне нужен в роли друга. Она слишком болтливая, самовлюбленная, что не может не раздражать. А ведь всего лишь стоит забыть о паре своих интересов или не начинать разговор на данные темы в моем присутствии. Она настойчива и надоедлива, что не редко утомляет.
Почему иногда она не может оставить меня в покое?
Она считает свой круг общения идеальным и правильным, и обижается, когда я не хочу с ней прогуляться или поговорить. Она не может понять, как я не интересуюсь тем, чем, по ее мнению, должны интересоваться ВСЕ девушки. Парни, шмотки, танцы, гулянки. Честно, мне легче с парнями общаться на уровне дружеских отношений, чем с ней или другими девушками».
Снова глубоко вздохнув, Энджи поднялась и вышла из ванной, а там и из номера, тихо закрыв за собой дверь.
Миато медленно брела по улице Суны, надеясь на то, что хоть теплый ветер сможет успокоить. Солнце жарило, несмотря на то, что было всего десять часов утра; внушало ужасающее пекло на полдень и послеобеденное время.
«Может, к Гааре зайти? – подумала Ренджи, когда из-за верхушек домов показалась крыша резиденции. – Нет, я ему вчера работать не дала, еще и сегодня? Пусть хоть что-нибудь для деревни сделает, а я зайду вечером».
Проанализировав свой выбор и убедившись, что он наилучший, Эрджи двадцать минут спустя прошла мимо резиденции, даже не взглянув на нее, и остановилась в километре от здания, в небольшом, окруженном домами, дворе с детской площадкой. На ней играли дети в возрасте от трех лет до десяти (или одиннадцати), а Ренджи опустилась на сидение одной из качелей, без интереса наблюдая за ребятней. Мальчишки и девчонки играли в догонялки или похожие игры с разными правилами. Самых маленьких – от трех до четырех лет – выгуливали родители, держа за руку и водя по мостикам детского игрового городка.
Краем глаза Энджи заметила, как на соседнюю качель села девочка двенадцати лет, с интересом осматривающая Миато. Тогда Эрджи перевела взгляд на нее, на что та смущенно отвернулась и покраснела.
– Почему ты не играешь с остальными? – спросила Ренджи, не сводя глаз с девочки.
– Не хочу, – ответила та и пнула камень. – А что?
– Ничего. Просто все играют, а ты одна.
– Ты тоже одна.
– Люди, с кем я могу общаться, сейчас заняты.
– А ты разве не со всеми можешь общаться?
– Могу. Но не все порой хотят общения.
– Вот и у меня та же причина, – проговорила девочка, переведя взгляд на толпу носящейся вокруг городка ребятни. – Просто у нас интересы разные.
– Кто-нибудь да увлекается тем, что интересно тебе. Нужно просто найти возрастную тебе группу.
– Знаю. А что с твоей рукой?
Миато не сразу поняла, что та сменила тему, и какое-то время бессознательно смотрела на девочку, но вдруг очнулась.
– Порезалась.
– Больно?
– Конечно. – Миато улыбнулась, глянув на нее. – Но жить-то дальше нужно.
– Я бы, наверное, умерла от боли.
– Глупости.
– Ты ведь шиноби?
– Да.
– Тогда понятно. Я в Академии учусь, но мне сложно. Я не могу принять на себя настоящий удар. Я боюсь боли.
– Если ты знаешь свои силы, то и удар отразить сможешь. Но если понимаешь, что и ранение для тебя не смертельное – то так и есть. Чаще от ранений погибают люди, которые сдаются.
«Вот, неправда. Не думала, что буду врать. Не все ранения – лишь иллюзия смерти. Некоторые ее и ведут. Весомый тому пример – Сет. Он бы не сдался».
– Но я слабая, – произнесла девочка и наступила на кусок земли, который тут же развалился под ее ногой. – Мне легче сдаться, чем терпеть боль и продолжать бой.
– Если научишься подавлению страха – все сможешь.
– Да не научусь я ничему. – Девочка соскочила с качели и повернулась к Ренджи. – Но спасибо. – И она улыбнулась и, развернувшись, побежала к городку. Миато проводила ее взглядом и шаркнула ногой по сухой земле.
Первый час, сидя на качели, Энджи чуть не засыпала со скуки, но каждый раз, как она закрывала глаза, веселые крики детей «будили» ее, и она не без улыбки встречалась с их мимолетными взглядами, особо не направленными в одну точку.
Остальное же время девушка пропустила, и очнулась, наконец, когда солнце, казалось, стало медленно опускаться.
«Пора бы и до резиденции прогуляться» – подумала она и, поднявшись, направилась в обратную утренней сторону.

– Привет, – поздоровалась Ренджи, легко улыбнувшись Гааре, до этого сидящему в пол-оборота в кресле.
– Привет, – недовольно ответил он, поднявшись. – Ничего у Канкуро попросить нельзя. – (Бурча).
– О чем ты?
– Около часа назад отправил его за тобой. В смысле, чтобы ко мне тебя пригласил.
– Но я не из гостиницы. Я с самого утра гуляла. А он, наверное, с Русо остался. У нее снова приступ мигрени.
– Гуляла? Зашла бы хоть. – Парень подошел к Эрджи и потянулся за ее руками, но тут заметил бинт. – Что это?
– Порезалась. – Девушка оторвала больную руку от ладони Гаары и отвела ее за спину. – Ничего серьезного.
– Обманываешь?
– Делать нечего. – Улыбнулась.
– С напарницей помирились?
– Нет. Наоборот.
– И подрались? – смекнул казекаге, недоверчиво улыбнувшись.
– Ага, стаканом.
– Все-таки злая девушка – это самый опасный враг.
– Ты-то откуда знаешь?
– Не знаю. Просто, поражаюсь вашим методам разборок. Но это не важно. Ты свободна сегодня в семь?
– Думаю, меня ничего не держит, а что? – Улыбнулась, проведя указательным пальцем по ладони казекаге.
– Хотел предложить тебе поужинать со мной.
– Уже не хочешь?
– Хочу.
– Значит, поужинаем.
Гаара улыбнулся и, подтянув к себе Эрджи, обнял и легко поцеловал в уголок губ.

Отредактировано Nika Sand (Воскресенье, 17 апреля, 2011г. 17:26:21)

Двадцать третья глава: Loading...
Любовь – самая сильная из всех страстей, потому что
она одновременно завладевает головою, сердцем и телом.
(Вольтер)

– Проходи, но мы не надолго, – бросил Гаара и быстро исчез за дверью.
Ренджи осмотрела помещение. Прихожая плавно переходила в зал, а зал – в кухню. В зале у стены располагался большой бежевый диван, перед ним – журнальный столик из мутного стекла. На нем стопкой лежали какие-то важные бумаги.
Миато взяла пару скрепленных вместе листов.
«Приказ, – прочла девушка верхнюю строчку. – Я – каге страны Ветра, селения Песка – Сунагакурэ, призываю к беспрекословному выполнению и приказываю... Интересно» – после прочтения подумала Эрджи и вместе с приказом вернулась в коридор.
Спустя пару минут появился Гаара с черной папкой в руках и глянул на журнальный столик и, не обнаружив на нем документа, посмотрел на Ренджи. Она стояла на месте, спрятав левую руку за спиной, и безэмоционально смотрела на казекаге.
– Что? – спросила она, когда парень улыбнулся.
– Документ.
– Что – документ?
– Верни. – Он быстро подошел к Энджи и потянулся за ее рукой, но она встала к нему в пол-оборота, правым плечом, и вытянула руку с бумагами назад.
– Что ты дашь мне взамен?
– А что-то должен?
– Не должен, но я хочу.
– И чего же?
– Поцелуй меня, – с улыбкой произнесла она, выпрямившись.
Без лишних вопросов парень немного пригнулся и легко поцеловал Миато в губы, но она только улыбнулась.
– Не так.
– Верни документ. Он нужен мне.
– Поцелуй.
На этот раз казекаге сильнее прижался губами к ее губам, тем самым удлинив поцелуй.
– Пока не поцелуешь нормально, документ не получишь.
Парень в ответ глубоко вздохнул и, пригнувшись, поцеловал Эрджи, приобняв. Поцелуй оказался глубоким и чутким. Между тем Гаара слегка касался языком нижней губы девушки и отрывался, с улыбкой приговаривая, что она получит, когда ему удастся забрать документ.
Вскоре ей надоел данный «расклад», и она, легко проскочив под правой рукой парня (обнимающей ее с плеча), быстрым шагом скользнула в коридор, куда казекаге ходил за папкой. Он следом.
Оказавшись в темном, освещенном одним бра, коридоре с тремя дверьми и поворотом вправо, Энджи осмотрелась, заметив на стенах несколько картин. Три с пустыней, две с верблюжьими караванами в пустыне и одна с красивым редким цветком.
Девушка не заметила, как Гаара, наконец, подошел и, приобняв, стал пытаться отобрать документ, прижавшись к Ренджи всем телом. В то время, как она пыталась вырваться из его «объятий», а он старался ухватить ее за левую, здоровую, руку с документами, перед его глазами промелькнуло светлое пятно – резинка, слетевшая с ее волос, тут же красиво улегшихся на плечах, тут же поднявшихся от новой ее попытки сбежать. Гладкая скула, худая шея, выделяющаяся ключица. Взгляд Гаары тут же пробежал по плечам Энджи. Белая кожа в свете оранжевого бра, казалось, светилась, чудился золотой оттенок, и белый рефлекс.
Крепче сжав кофту на талии Миато, казекаге чуть пригнулся и коснулся губами шеи девушки. Эрджи замерла с опущенной левой рукой вниз, бумаги выпали и опустились на пол, легко скрипнув друг об дружку.
Гаара поднимался губами к скуле, опускался к самому основанию шеи, перекинув волосы Ренджи на левое плечо. Та, в ответ на «внимание», слегка выгнулась и подняла перебинтованную руку к голове парня.
Не отрываясь от шеи Энджи, Гаара чувствовал неприятное шевеление в животе, какой-то трепет, но не отрывал губ от белой кожи. Еле касаясь пальцами локтей, ладоней, талии, нижних ребер, казекаге не смел подняться выше, или наоборот, опуститься ниже.
На какую-то секунду Миато забыла, что находится в вертикальном положении, и слегка отклонилась, но тут же пришла в себя, прижавшись спиной к парню. Тот почувствовал, как в области паха что-то дрогнуло. Снизу вверх парня обдало каким-то «зарядом», и он почувствовал, как внизу живота что-то интенсивно задрожало, поднялось.
Ренджи тоже это почувствовала, но промолчала, чуть жестче проведя по шее каге рукой.
Он опустил руки на бедра девушки и, продолжая целовать в шею, медленно повел вперед, плавно заворачивая к первой двери по коридору. Открыв ее, заведя Эрджи внутрь и закрыв дверь, повернул девушку к себе лицом и поцеловал в губы, медленно ведя задом вглубь комнаты.
Помещение было не очень большим, но просторным. У стены широкая кровать, тумбочка рядом. Небольшой темный шкаф напротив и письменный стол. Средней величины окно с широким подоконником и темными шторами. Сама комната была обернута в резные обои бардовых тонов с абстрактными разводами.
Гаара аккуратно уложил девушку на кровать и навис сверху, упираясь руками в матрац на уровне ее головы. Губами мягко потягивал ее губы, языком проводил по ним. Чтобы было удобнее, левую руку поставил на локтевую ее часть, а правой легко водил по боку Миато, перебирая пальцами на всех изгибах ее тела.
Когда его пальцы касались бока под самыми ребрами, Энджи вздрагивала, не то от щекотки, не то от медленно растущего возбуждения, как отдачей.
Не прошло и десяти минут обжиманий, как руки парня стали медленно приподнимать нижнюю часть серо-фиолетовой кофты девушки, оголяя плоский живот. Широкий вырез кофты живописно складывался на ключице Эрджи, одна его боковина слегка спустилась с левого плеча – такого светлого, «украшенного» лямкой черного Корбея.
Тем временем губы казекаге уже со скулы и шеи взяли курс на это самое плечо, своей белизной привлекающее все больше и больше, углубляющее парня в наслаждение от прикосновения к нежной коже, не испорченной даже жарким суновским солнцем.

Холодные пальцы коснулись ленты бюстгальтера под рукой Миато и медленно пошли в обход, за спину, но тут же вернулись на прежнее место. Руки Энджи поднялись, и Гаара аккуратно стянул с нее кофту, откинув на край кровати. Снова пригнувшись к шее девушки, казекаге коснулся губами ее надключичной впадины, находящейся под кадыком, и стал медленно опускаться, едва касаясь талии Ренджи руками.
– Как же письмо из Кумо? – чуть слышно прошептала та, глубоко вздохнув.
– Плевал я на него с высокой башни, – слегка перефразировав, ответил парень, улыбнувшись, и поднялся к губам «гостьи». Она улыбнулась в ответ сквозь поцелуй, медленно начав «разворачивать» Гаару из его «обертки». С его же помощью стянув накидку казекаге, затем синюю подкладку, а там и черную кофту, Миато подняла руки и обхватила плечи парня, когда он удобно улегся промеж ее ног.
Не так много времени прошло – шея и ключица Энджи покрылась легкими светлыми красноватыми пятнами от частых поцелуев, когда живот периодически подрагивал от прикосновения еще не согревшихся пальцев Гаары. Лифчик медленно расстегнулся и отлетел к серо-фиолетовой кофте. Рукой поддерживая одну грудь девушки, казекаге мягко касался губами второй, практически не затрагивая сосок, целовал между грудей. Далее переключился на вторую и медленно спустился к животу, водя руками по талии Эрджи, намеренно щекотя пальцами.
Благо, каге не заметил, что Миато практически не обращала внимания на его старания, и вместо этого была увлечена своей порезанной рукой, сжимая и разжимая ее из кулака, удивляясь, как она так быстро начала проходить. Но опомниться ее заставил поцелуй парня в губы, и чувство резкого необоснованного возбуждения, когда казекаге стал медленно тереться о ее пах своим. Энджи не испугало изменение в тактике, а, скорее, даже позабавило.
«Извраще­нка, значит» – пронеслось в ее голове, и она застонала сквозь поцелуй, почувствовав, как губы Гаары дрогнули, и он, будто получив разрешение, тоже тихо застонал. С этого момента его движение слегка изменилось: двигаться он стал еще медленнее, но сильнее надавливая на Ренджи, заставляя слегка выгибаться.
Пара минут для них прошли незаметно, и внимание казекаге, наконец, переключилось на оставшуюся одежду – свою и Эрджи.
Видно, давно приметив на ее правом бедре молнию, он без труда обнаружил ее среди складок юбки и расстегнул, далее аккуратно стянув атрибут, не без искушения погладив худые ноги девушки. Откинув юбку, Гаара навис над девушкой и одной рукой стал медленно опускать с бедер Миато серые, с надписью «аппуро до...» посередине, трусики. Она тем временем туго проводила руками по талии парня, надавливая на выпирающие спереди тазовые кости, когда парень вновь коснулся ее губ своими.
Избавившись от оставшейся одежды, казекаге легко провел рукой по животу Энджи, наконец, оторвавшись от ее губ, поцеловал в ключицу, заставив глубоко вздохнуть и тихо застонать.
Приподняв­шись, упираясь одной рукой в матрац рядом с талией девушки, парень опустил вторую к своему паху, не спуская глаз с Ренджи. Оба были готовы к большему и понимали друг друга.
Улыбнувшись и глубоко вздохнув, Эрджи, не открывая глаз, закусила нижнюю губу и сжала в больной руке уголок покрывала, в то же время проведя другой рукой по своему животу. Для каге этот жест послужил ответом и командой.
Он медленно вошел в Миато – медленно, пока не почувствовал преграду, и только тогда сделал резкий рывок, заставивший девушку выгнуться и громко застонать от боли. Ее руки сжались в кулаки, ладонь порезанной тут же окрасила свежей кровью бинт, пара капель скатилась на белую простынь, тут же впитавшись.
Парень слегка пригнулся вперед, нависши над Энджи, упираясь в матрац у ее плеч руками, и стал медленно «толкать» вперед, чувствуя каждые пять миллиметров ее. Она же в ответ старалась как можно тише стонать болезненно, чтобы не нервировать Гаару своими неприятными ощущениями в нижней области живота, пускай и медленно превращающимися в противоположные. Когда же боль стихла, и остались только монотонные резкие толчки, будто пропускающие через позвонки ток, Эрджи стала двигаться в такт казекаге, не отставая ни на секунду, не подводя.
Сейчас в голову обоим отдавало теми же толчками, каким-то едва слышным звоном, теплой волной. Приятно. В глазах на мгновение темнело, и переходы казались звездами из глаз.
Частое дыхание, короткие вздохи и резкие выдохи. Миато казалось, что она чувствует сердцебиение каге, что она слышит его среди дуэтного стона, дыхания.
Толчок.
Паре­нь аккуратно пригнулся ниже, не удерживая стона, опустился и поцеловал Ренджи в левое плечо, держась на локтевой части правой руки сбоку, и продолжал двигаться, уже положив вторую руку на талию девушки, далее опустив на бедро.
Энджи слегка выгнулась, прижавшись к казекаге, и обхватила его шею правой рукой, уже переставшей кровоточить. Сжав ногами бедра парня, Эрджи прижалась к нему сильнее, что заставило его сильнее нажать на бедро Миато, помогая себе в движении.
Толчок.
Гаа­ра немного ускорился, делая более резкие рывки, застонав громче, в полный голос, заставив громче стонать и Энджи.
Прижимаясь к парню, девушка чувствовала, как он начинает дрожать, снизу вверх: сначала живот, потом грудь, плечи. Ренджи вновь чувствовала колкую, но терпимую боль в низу живота, как раз там, где прерывался «ход» казекаге.
И, вот, последний толчок. На мгновение каге замер, кончив в Эрджи, тяжело вздохнул и буквально упал, обхватив спину девушки руками, почти до перехвата дыхания сдавив ее плечи в поясе своих. Тем не менее, Энджи нашла место для вдоха, так же обняв Гаару.

Прошло пятнадцать минут. Атмосфера медленно разрядилась, в комнате помимо страстного облака витало облако романтики, сопровождаемое медленно уравнивающимся дыханием, биением еще возбужденных сердец.
Парень все еще лежал на девушке, обнимая ее, уткнувшись в ее влажную ключицу носом, мягко касаясь губами светлой кожи.
– Гаара, – тихо проговорила Энджи на выдохе.
Тот поднял голову и посмотрел в глаза Миато, не отпуская ее плеч.
– Имя красивое. Звучит, но его значение не соответствует тебе.
– Раньше соответствовало, – ответил казекаге, улыбнувшись. – Я ведь и в самом деле отдаленно напоминаю нечисть. Демона.
– В таком случае, получается, я противоположное ему существо, – задумчиво произнесла Ренджи.
– Под лопатками не чешется? – все с той же улыбкой спросил каге, дождавшись улыбки и пожатия плечами, и поцеловал Эрджи в губы, после чего получил очередной поцелуй в лоб. И опустился головой на ее плечо.

В комнате было холодно. Окно закрыто, но очень прохладно, мало согревали уже расслабленные объятия Гаары.
Энджи решила, что в кои-то веки казекаге соизволил заснуть, выспаться, и медленно выползла из-под его руки и, обернувшись мелким покрывалом, вышла из комнаты, не глянув на каге, проследившего за ней и поднявшегося следом.
Выйдя на кухню, Энджи подошла к окну и вдохнула неприятный холодный воздух, режущий дыхание. Коснулась ладонями ледяного подоконника, лбом прислонилась к стеклу. По телу тут же протекла волна прохлады, хотя кончики пальцев ног не так давно онемели от холодного пола.
Казалось, Миато нужно было всего лишь освежиться, всего лишь привести в порядок чувства, охладить пылающие щеки и мысли.
«Как же я быстро сдалась. Видимо, я его и правда сильно люблю. Сет бы не простил мне этого...» – Эрджи встряхнула головой и, коснувшись стекла порезанной ладонью, развернулась в сторону зала и замерла. К ней медленно приближался Гаара. В глазах не было ни капли сна, ни капли расслабленности. Взгляд был решителен, но слегка чем-то озабочен.
– В чем дело? – тихо спросил парень, подойдя к девушке.
– Ничего.
– Я вижу, что что-то не так.
Та не ответила, лишь отвела взгляд на окно, не опуская, не закрывая глаз.
«Во всем Сет виноват. Во всем».
– Ну? – требовательно переспросил казекаге, встав к окну спиной.
– У меня плохое чувство.
– В смысле?
– Мне кажется, все это глупо и неправильно.
– Ты так считаешь, или что-то внушает это тебе?
– Не знаю... Он бы не хотел этого.
– Кто?
– Сет.
– Твой брат? Энджи, он давно мертв.
– Я знаю.
– Ты сама говорила, что хотела показать ему, что способна на большее, а не только на выполнение его шутливых просьб. Ты сама говорила, что это не было проблемой.
– Завязать глаза. Доказать ему, что я лучше его.
– Тогда в чем сейчас твоя проблема? – Парень аккуратно взял Эрджи за руку.
– Я люблю его.
– Пора забыть о нем.
– Он мой брат.
– Был им.
– Но я не могу его забыть. И не смогу.
– Попробуй.
«Она и на инцест, кажется, была бы готова, – подумал казекаге, уперев руку в бок. – Глупая. Я ведь тоже потерял родных. Маму, папу. Яшамару. Его я сам убил, возможно, поэтому могу смириться. Еще заглушил его смерть смертями других... Я был настоящим монстром, махиной, созданной исключительно для убийств... Дурная тема. – Каге проследил, как Миато, посмотрев на него пару минут, отвернулась и уставилась куда-то в окно. – Она знает, что мне крайне неприятно вспоминать. И ей тоже, но она делает это. Больная тема. Смерти, убийства...»
– Я ведь и правда любила его.
Внезапно Гаара резко подался к девушке и, грубо взяв ее за запястье, развернул в сторону кухни и толкнул к столу, стоящему посередине. Не подготовившись к «нападению», Ренджи просто налетела на стол и не успела обернуться, как казекаге надавил ей на спину, заставив пригнуться к столешнице.
– Что ты делаешь? – наконец спросила Энджи, опомнившись, встряхнув головой.
– Можешь после этого считать меня насильником, да хоть убить меня после (я не буду сопротивляться), но я это просто так не оставлю, – грубо ответил тот, продолжая одной рукой давить ей на спину, а второй мягко отодвинул ее левую ногу в сторону.
– То есть?
Каге не ответил – резким рывком сдернул покрывало, которым она обернулась прежде, и откинул в сторону. Не прошло и минуты бездействия, как парень вновь надавил на спину девушки в области лопаток, пригибая к столу сильнее, и резко вошел в нее сзади, начал быстро и грубо толкать. Он абсолютно не обращал внимания на боль, причиняемую ей им, а также требовал забыть о брате, пытался «убедить» ее в том, что Сет ее прошлое, он не вернется, он просто ее брат.
Из глаз Миато от боли покатились слезы, но вскоре резь утихла, а в сердце девушки отдавались глухие толчки. Уже без руки парня между лопаток, Эрджи вплотную приблизилась к столу, упираясь в его крышку выпрямленными руками, и стонала в унисон казекаге. Он же уже ежесекундно притягивал к себе девушку, продолжая также толкать, мягко бродил по ее спине, животу, бедрам руками, щекотя талию пальцами.
Она выпрямилась, слегка изогнувшись, прильнула спиной к казекаге. Его пальцы коснулись ее груди, губы тут же захватили ее губы. Ее рука поднялась и обхватила его шею.
– Я люблю тебя, – между поцелуями проговорил парень, уже начав вырисовывать своими и ее бедрами восьмерку для получения большего наслаждения, а Энджи ему содействовать.
Стоил­о Гааре кончить в анал Миато, и они «попытались» вернуться в спальню, но так и рухнули на диван в зале, накрывшись маленьким покрывалом.